Владимир Васильев (Ташкент) - Тень улитки

— Я вот о чем хотел у вас спросить, Алевтина, — вспомнил Перец о цели своего посещения. — Это, во-вторых… Как так получилось, что такое важное подразделение, как группа научной охраны с вычислительным центром размещается в мужском туалете?

— Вы считаете, что они должны размещаться в женском? — хмыкнула Алевтина и объяснила: — Дефицит помещений, да и каждый должен знать свое место…

— Я, конечно, филолог, и, наверное, не все понимаю, но вычислительная работа и научная охрана требует сосредоточенности, а там постоянно отвлекают… — пожал плечами Перец.

— Теперь вы директор и, значит, вы определяете приоритеты и распределяете помещения, — улыбнулась Алевтина.

— Да-да, конечно, но странно… Я попрошу вас подготовить приказ о переводе группы научной охраны в помещение бывшей группы искоренения.

— Немедленно, пусик, или можно сначала искоренить пыль в библиотеке? — игриво осведомилась она.

— Можно искоренить, — разрешил Перец. — Да вы искореняйте-искореняйте, а я буду говорить, мне надо с кем-нибудь поговорить, а вы искореняйте…

Алевтина принялась активно размахивать тряпкой.

— Помните, в тот знаменательный день, когда я так неожиданно стал директором, вы развивали передо мной теорию Административного Вектора. Я тогда мало что понял. Лингвист все-таки. Простительно должно быть. Но засела она у меня, как заноза в спине, куда не дотянешься.

— Да не расстраивайся ты так, пусик, — чуть спустилась по лестнице Алевтина, — не бери близко к сердцу.

— Ну как же?! — взволнованно воскликнул Перец. По всему было видно, что он уже допустил эту чушь слишком близко к сердцу. — Как же не расстраиваться? Ведь получается, что все зря. Что мы — ты, я, все мы ничего не можем и не значим. Все заранее определено направлением этого вектора.

— Так-то оно так, пусик, — спустилась Алевтина еще на одну ступеньку, ловко расстегнув верхнюю пуговицу. — Но ты, мой миленький, совсем запутался. Не освоился еще, да и не учили тебя уму-разуму, лингвистик ты мой убогонький… Вектор не скаляр, он имеет направление…

— Вот и я о том же! Ты же, ой, вы же мне объясняли про шоссе и ось теодолита.

— Объясняла, милый, объясняла, сладкий, — она опустилась еще на одну ступеньку и нос Переца оказался точно между ее облакоподобных, но только теплых и даже горячих грудей. Носу там понравилось, он пошевелил ноздрями. Глазки непроизвольно закрылись, но Перец вдруг попытался отпрянуть, словно проснулся — Ну, куда же ты, пусик, сними меня отсюда, — удержала она его ловкими недремлющими руками.

— А, ну да, да, — согласился виноватым тоном Перец и, поднатужившись, снял Алевтину с нижней ступеньки. Он никогда не был силен в тяжелой атлетике. Да и, вообще, его освобождали от физкультуры по зрению. Для сетчатки будто бы вредно.

— Ты поставь меня, милый, поставь, — улыбнулась она, — побереги силы. Вон пойдем на диванчик, отдышишься. Он у меня мягкий и совсем не скрипучий. — Повлекла она его за стеллажи к роскошному кожаному дивану, который неизвестно зачем пребывал тут, а не там, где на него могли бы сесть читатели. Таких диванов Перец, пожалуй, не видел с детства. Сейчас таких не выпускают.

— Нет, Алевтина, — уперся вдруг Перец, — вы объясняли мне, что шоссе нашего развития должно следовать по этой самой оси, а ее направление определяется всей историей предыдущего движения.

— Верно, господин директор, но я уже пыталась вам объяснить, что вектор тем и отличается от скаляра, что имеет направление. И значит, это направление можно изменить. Нельзя изменить только того, что не существует. Только делать это надо с умом.

— Ну, как же… — развел руками Перец.

— Возьмем то же шоссе. Вы когда-нибудь ездили по горным серпантинам? Они наворачиваются на гору, как спираль, постоянно изменяя направление так, что всегда можно найти точки, в которых оно противоположно. Но неизменно главное направление — вверх… или вниз. Обратите внимание, господин директор, все повороты — плавные, округлые, изменение направления постепенное… А что будет, если горная дорога сразу изменит направление на противоположное? Движущуюся по ней машину может занести и вышвырнуть в пропасть. Когда вектор резко меняет направление, он рубит головы…

— Я так и думал, когда в шутку продиктовал приказ искоренить группу искоренения Леса, а вы дали ему ход… — напомнил Перец.

— Тогда важнее было сохранить сам Вектор, само движение.

— Но головы?..

— Что ж, иногда приходится жертвовать и головами, — вздохнула Алевтина, — впрочем, в данном конкретном случае речь идет только о задницах, пересевших с одного стула на другой. Благодаря инструкции по реализации приказа, которую вы продиктовали следом. Инструкция как раз и была тем необходимым, что превратило резкий поворот в плавный. И до голов не дошло. Только избавились, хотя бы на время, от Домарощинера и Тузика: баба с возу — кобыле легче.