Владимир Васильев (Ташкент) - Тень улитки

«Тоже жить хотят», — подумала Алевтина и попятилась назад. Может, она лишняя помеха дереву?

Оказалось, что уползла она довольно далеко, и возвращаться назад было сложней, чем двигаться вперед. К тому же падать в пропасть ей уже расхотелось, и она крепко цеплялась за обломанные в падении ветви, время от времени садясь на ствол и спуская вниз ноги, чтобы ощутить землю. Но босые ноги проваливались в туман. В конце концов, она все же добралась до твердой почвы и долго недоверчиво прощупывала ее ступнями. На всякий случай, к большому удовольствию зрителей, пропятилась по стволу еще с пару метров и встала на землю. Ее слегка пошатывало то ли спьяну, то ли с перенапряжения. Она обернулась и тут разглядела толпу ухмыляющихся зрителей.

— Вон! — грозно повела рукой Алевтина, и столько скрытой силы и власти было в ней, что толпа попятилась и растворилась среди деревьев, уповая на то, что пьяная хозяйка к утру все забудет.

— Всех уволю! — крикнула она вдогонку. И толпа быстро разбрелась по домам. А-ну, как правда… Еще донесет кто-нибудь. Народ — сволочь.

Алевтина подошла к выдранным из почвы корням деревьев и отшатнулась в ужасе — корни были похожи на щупальца осьминога, только их было гораздо больше, чем у страшного моллюска. Некоторые из корней блуждали в воздухе в поисках почвы, другие ввинчивались в землю, подтягивая за собой ствол. И на глазеющую Алевтину они не обращали ни малейшего внимания. Вскоре она увидела, что все корни вцепились в землю и заметно углубились в нее, а стволы стали приподниматься над плоскостью земли. Деревья поднимались!.. Когда угол стал достаточным, Алевтина подбегала под ствол и, упершись в него руками или плечом, пыталась помочь быстрее подняться. То одному дереву поможет, то другому. Вместе с трудовым потом отходил и хмель. И вдруг она услышала наверху громкий шорох и треск. Отбежала и задрала голову — по стволам навстречу ей скользили лохмотья дирижабля. Она хотела было отбежать, но не успела — лохмотья заскользили быстрей и остановились, упершись ей в грудь. В углублении, как в гамаке, лежал окровавленный Стоян.

«Мертвый», — похолодела Алевтина и протянула к нему руки. Пощупала. Кожа была холодная, но чувствовалось, что еще живая.

Алевтина обернулась.

— Эй! — крикнула она в заросли. — Эй! Кто-нибудь! Помогите!

Никто не откликнулся.

— Вот черт! — выругалась она. — На голую задницу пялиться — тут как тут, а как помочь — никого… Ну, народ!.. Сама, дура, прогнала, задницу свою хозяйскую пожалела на показ выставлять… Вот теперь… Ладно, сама… Всегда сама и теперь сама.

А деревья поднимались все выше, и вскоре Стоян соскользнул прямо ей в руки. Она охнула и, не выдержав тяжести полумертвого тела, села с ним на землю, прижав к груди и держа на коленях, как ребенка.

— Стоян! — крикнула она ему почти в ухо. — Стоян! Ты жив? Это я, Алевтина!

Стоян застонал.

— Жив! И слава богу! Выкарабкаемся!.. Мы с тобой обязательно выкарабкаемся всем домарощинерам назло!

Стоян опять застонал.

Алевтина приблизила ухо прямо к его губам.

— Ты что-то сказал, Стоян?

— О-о-о, — выдохнул он секунд через тридцать и, собравшись с силами, дошептал: — Озеро… Я видел… Надо озеро…

— Какое, к черту, озеро?! — вскричала Алевтина. — К врачу надо! Кровь останавливать! Раны зашивать!..

Она выбралась из-под него, и подхватив подмышки, поволокла по земле к машине. Хорошо, деревья уже стояли почти вертикально, и тащить его надо было метра два-три. Дотащив до машины, Алевтина положила Стояна на землю, открыла заднюю дверцу. Подтянула его и посадила, прислонив к машине снаружи. Потом через другую дверь забралась в машину и стала затаскивать его на заднее сиденье.

— Какой же ты тяжелый, Стоян! — бормотала она почти бессознательно. Лишь бы не молчать. — Это ты должен меня на руках носить, а не я тебя… Ну, ничего — поправишься, поносишь.

Стоян затих, от боли потеряв сознание. Алевтина затащила его на сидение и перевела дух.

— Стоян, ты жив? — испугалась она наступившей тишины. — Эй, Стоян!

Она вылезла из машины и, наклонившись поцеловала его в лоб. Лоб был горячий.

— Сейчас, я тебя мигом к врачу доставлю! — крикнула она, обрадовавшись. — Он тебя заштопает, залатает — будешь, как новенький!

— Врач… поздно… — прохрипел Стоян. — Хочу… озеро… пожалуйста… я видел… Алевтина… пожалуйста… Хочу с тобой туда… на перевал не успеем… я засек время… Завтра полетим… на озеро.

— Ну, что мне с тобой делать? — засомневалась Алевтина и вдруг почувствовала, что он прав — к врачу поздно. В лице Стояна почти не осталось жизни. Видимо, где-то там, в глубинах своего сознания он уже встал на последний путь. Еще несколько шагов в этом мире и все… Последнее желание — закон…