Разумеется, я не сразу оставил попытки дать знать о себе, я продолжал это жалкое действо поразительно долго. Человек упрям! Человек — самое упрямое из животных. Безумцы упрямы вдвойне… Стыдно мне, братья. Стыдно, как и вам… Каждый день я писал одну и ту же записку, вырывал листик из записной книжки и выбрасывал наружу. Куда они падали, не знаю и ныне. Я самозабвенно вопил, только тем и занимая себя — я вопил так, что в глазах темнело, орал до судорог в горле. Голос мой потом долго метался по комнате, превращаясь в одуряющий гул, и после сеансов этих меня терзала лютая головная боль. Я едва не устроил пожар, желая хоть как-то привлечь к себе внимание, но пламени зажигалки вполне хватило, чтобы одуматься. И конечно — тысячу раз конечно! — все было напрасно.
Между тем, Келья снабжала меня изысканнейшими яствами, которые я находил каждое утро в собственном полиэтиленовом пакете, прекрасным чаем в термосе, обеспечивала минимум санитарных потребностей, горела вечная свеча, было не так уж холодно и удивительно, неправдоподобно тихо. Но дни походили друг на друга, как мелкие деньги в монетнице, и надежда обрести свободу постепенно растворилась в застывшем воздухе.
Наступил период отчаяния.
Я плохо помню этот период, впрочем, бесконечно тому рад. Причина проста. Однажды я допил бутылку водки. Наутро она была полна. Я вновь выпил, мне стало полегче, а утром опять обнаружил ее готовой к употреблению. Короче говоря, у меня начался запой. Бутылка была большой — 0,75 литра, и моему развращенному алкоголем организму ее вполне хватало. Я пил натощак, и бутылка милосердно наполнялась всего за несколько часов моего сна, я пил так, как не пил еще никогда в жизни.
Темный был период. Тоска сменялась апатией, и наоборот. Случались вспышки слепой ярости, когда я вытворял невесть что. Странно, но я ни разу не пытался покончить с собой, мне даже не приходила в голову такая возможность, — вероятно, потому что мне вообще не приходило тогда в голову ничего толкового.
Запой прекратился совершенно неожиданно. Я разбил бутылку. Чисто случайно, неловким движением смахнул ее на каменный пол, и даже не сообразил, что наделал, и даже не расстроился. Просто ругнулся. Да, от позорной гибели меня спасла случайность. Каким образом пережил утреннее похмелье, не понимаю. Чудом? Совсем этого не помню. А придя в себя, неожиданно принялся размышлять, и подумал вот о чем. Из-за чего я не нахожу места? — спросил я себя. Нет, нет, не так! Я спросил себя: о чем я больше всего жалею? И с ужасом нашел ответ: о том, что так и не удалось мне посмотреть вожделенный диск с фильмом «Безумное животное». Да! В глубине души я больше всего жалел об этом печальном событии, и, безусловно, о многих других жалел так же искренне, но об этом — отдельно.
Ответил я, и мне вновь стало погано. В самом деле, — задал я себе риторический вопрос, — кто я? Мужчина? Видеомальчик? Нечто среднее? И тогда, лежа на колючем матраце, не имея сил, чтобы шевельнуться, я решил.
Кто бы я ни был — надо жить. Именно здесь. Надо терпеть. Надо смириться.
Так я смирился.
Может быть, на самом деле это выглядело не настолько уж красиво, как я пытаюсь описать? Может быть, я только вообразил свой первый шаг? Пусть презирают меня Твои страницы, пусть судит меня Твое слово… Но я все-таки сделал шаг. Горжусь этим, горжусь безмерно, исступленно, с наслаждением.
Потому что я вошел сюда.
Я! Я! Я!
Горжусь тем, что живу здесь, что читаю Книгу, что впервые счастлив.
Потому что я — господин.
__________
Пишущий эти строки, ты утверждаешь, что веришь Книге. А вот веришь ли ты В КНИГУ?
Да, я верю в Книгу. Кто же не верит в нее?
Многие не верят, пишущий. Оглянись.
О, прости, не могу согласиться, прости, прости. Каждый живущий верит в Книгу: одни признаются в этом всем, вторые признаются только себе, третьим же не хватает разума признаться даже себе.
Ты смел, пишущий. Но ты не прав. Есть люди, активно отвергающие Книгу, есть такие люди.
О да, я не могу быть прав, и я не стремлюсь к правоте рожденных мною мыслей. Однако люди, отвергающие Книгу, не верят только в существование Книги. Зато они истово верят написанному в Книге, то есть самой Книге, даже не читая ее, даже не зная, что там написано. Это хорошие люди, большинство из которых выстроили себе Кельи и живут в них самоотверженно, сгорают в них без стона — повинуясь своей внутренней вере. Хотя, все отчаянно сложно, потому что, с другой стороны, многим верящим В КНИГУ глубоко безразлично ее содержание. В общем, мне не охватить…
Читать дальше