Александр Щёголев: Раб

Он посмотрел вокруг. Белый кафель, стенной шкафчик, раковина, душ. Забытое, давно ставшее ненужным помещение…

— Нельзя же! — растерянно пробормотал он. — Нельзя мне…

Забава кончилась. Одна из девочек сказала:

— Освежись, лапушка.

— Подмойся, — засмеялась вторая.

И пошли, не спеша, прочь. Ясно разносились их озабоченные реплики:

— Что будем делать?

— Голяк явится, пусть сам выкручивается.

— Может это совсем и не Холеный? Какой-то он…

— Да хрен с ним.

Мальчик сел на край ванны. А ему что делать? Стучать, рваться, ломать запоры?

Боже… И это его дом?

с этого заголовка я решил начать.

Я взялся за перо. Трепет охватывает при мысли о том, что моя рука прикасается… О-о, счастье! Я имею полное право писать Здесь. Нужно продолжать начатое кем-то дело, потому что чистых страниц в моей Книге очень много. И еще — сейчас скажу главное — я должен писать, потому что я господин. Отныне и вовеки веков. Тем, кто оскорбит меня непониманием, объясню: я не властен над кем-либо, я господин над собой. А был рабом жалким, ничтожным. Впрочем, подробные объяснения ниже.

Я никогда в жизни ничего не писал, кроме троечных сочинений в школе и заявлений по разным поводам. Я ничего не читал, кроме парочки положенных по школьной программе шедевров и детективов, которые продавал на рынке. Поэтому я не умею составлять жизнеописания: не знаю, как это делали другие, и вообще, как это положено делать. Может быть, строго хронологически? Или отдаваясь хаосу мыслей, возникающих независимо от намеченного плана изложения? Впрочем, в любом случае я постараюсь, чтобы было просто и понятно.

Келья ворвалась в мое сумасшествие совершенно неожиданно. И крайне жестоко — так я полагал долгое время. Мое сумасшествие длилось двадцать пять лет, и за этот невообразимый срок я успел сделать кучу бесполезностей. Писал сочинения, изучал детективы, сдавал лабораторные работы, засыпал перед мерцающим экраном, просыпался в чужих постелях, шкафами копил диски, по утрам искал пиво, один раз родился, отмечал дни рождения, думал, что живу — и так далее, и тому подобное. Хотя, стоп! — я даю волю оставшейся во мне злобе, о простит меня святая белизна Твоих страниц… Пусть будет коротко: я закончил школу, я бросил институт, я работал сутки через трое, я истратил колоды грязных бумажек на собственные потребности и на потребности своих падших подружек. И пусть будет понятно: я ни в коем случае не жалею о прошедшей бесполезно четверти века и о воспоминаниях, что существуют независимо от меня. И то, и другое было необходимо для излечения. По-настоящему я родился совсем недавно — в тот день, когда впервые стал счастлив. Но об этом после.

Келья…

Собственно, все началось с вечера встречи. Знаете, когда приходишь под вечер к близким друзьям в гости — в сумке привычно звякает — а там уже полный сбор, знакомые и незнакомые, очень шумно, весело, и ты освобождаешь сумку, садишься за стол, или на ковер, или кому-то на колени — у кого как принято — и тебе становится не менее весело, чем остальным. Ты принимаешь эликсир внутрь, становишься еще веселей, а потом выбираешь подружку, либо давно и хорошо изученную, либо новенькую, неизведанную — в зависимости от вкусов и смелости — и начинаются бесконечные разговоры, которые всегда одинаковы, шутки, которые утром никого бы не рассмешили, сигаретный дым, гогот, поцелуи, ритм, стихийное разбредание по имеющимся в наличии помещениям, и, наконец, гасится свет — или не гасится, если компания настолько развеселилась, что подружки этого уже не требуют — во всяком случае, вечера встречи завершаются неизменно бурно. Тот вечер встречи ничем не отличался от сотен таких же вечеров, ранее имевших место в моей биографии. За исключением разве факта, что в гости я пришел к совершенно незнакомому человеку, к другу подруги моего падшего друга — все понятно? — и был принят там, обласкан, напоен, как свой. Не хочется вспоминать детали…

Случилось, правда одно событие, а если точнее — приключеньице, изрядно подпортившее тогдашнее мое настроение. Была там девочка, которую я раньше приметил на подобных же мероприятиях, и решил я… о, прости! прости! прости!.. подклеиться к ней… не знаю Твоих слов!.. Тем более — в одиночестве она сидела, почему-то без своего постоянного мужчины, ну и подсел я, хвост распушил, весь вечер слюни фонтаном пускал, подпоил ее — как положено — впрочем, она и сама без удержу наливалась соком. Если девочка вызревает, следует брать ее беспощадно. Ритуал проверен веками. Она принимала игру, явно соглашаясь перевести разговор в более тесные рамки, но когда я уверенно свернул на вечно модную видеотему, признавшись, что дома у меня имеется топовый аппарат, в рюкзачке как раз припасены диски с нужными фильмами, и вполне реально немедленно отправиться — засмотреть материал, — новая подружка неожиданно взбесилась. Сказала что-то вроде: «Мне бы мужика, а не видеомальчика». Я ей ответил — соответственно… Не желаю вспоминать детали! Больные страсти сумасшедших лет, оставьте… Короче, закончилось тем, что я влепил по раскрашенным щечкам. Да! Да! Ударил. Женщину. По лицу. И ушел, решив затащить к себе домой любую повстречавшуюся девицу: в голове-то горит, внутри-то сладко булькает — то ли желание, то ли принятая доза. И вообще, очень вредно изучать в одиночестве такие клёвые диски, если ты весь вечер накачивал себя предвкушением ночи.