Йен Уотсон - Книга Реки

Лагерь представлял собой грубую бревенчатую хижину и пару палаток и располагался на поляне рядом с ручьем. Еще одна узкая тропа вела от него на северо-запад.

«Братья» мне не представились, но скоро я знала, что Чернобородого звали Андри. Длинноногий Блондин был Харлд, а Рыжий — Джотан. Они были братьями не по крови, а, возможно, только по своему занятию. Двое мужчин, оставленных охранять лагерь, были менее приятными особями: у одного не было зубов, а у другого на щеке был страшный шрам. Они внимательно меня разглядывали, но держались в стороне и не принимали участия в наших дискуссиях.

Андри очень интересовало все, что я рассказывала, он постоянно просил меня повторить еще раз и объяснить слова, значения которых он не понимал. Я отвечала на вопросы часа два. Я рассказала им даже о Капси и Веррино. Хотя Андри мало интересовался деталями, ему было достаточно общей картины.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Йалин с реки, я верю тебе. Потому что никто не смог бы так складно врать, за исключением Джотана. Тебе повезло, что ты встретила именно нас. Этим ты спасла свою жизнь. И конечно, спаслась от пыток. Наверно, опыт ваших Наблюдающих тебя кое-чему научил. Но этого недостаточно. Опыта никогда не бывает слишком много.

— А мне в самом деле повезло, что я встретила именно вас?

Он погрозил мне пальцем:

— Правду за правду ты не получишь. И не надейся.

— Потому что ты — это опасность, — сказал Харлд.

— Возможная, — согласился Андри. — Что, если бы она попала не в те руки? Что, если бы она начала болтать, когда те самые руки начали бы выкручивать ей суставы?

— Но я же сокровище, не так ли? Более ценное, чем джемруды. Я решила не казаться больше бесприютной бродягой и обратить их внимание на свои положительные стороны.

— Джемруды ценит только один человек, для остальных они дерьмо, годное только для костра. После того как тебя искромсают в подземелье. Предположим, ты попыталась бы не выдать тайну, как какой-то тугодум. Братство всегда считает, что ты что-то скрываешь.

— Не надо меня пугать.

— Смелые слова, девочка. Но глупые. Я просто касаюсь Истинной земли.

— Вот как. А для кого я буду дороже джемрудов? Для того, на кого вы работаете?

Андри сжал зубы.

— Истинная земля, — сказал он, — состоит в том, что ты будешь узнавать имена только тех, с кем будешь встречаться. То, чего ты не знаешь, ты не разболтаешь.

— А что это за «Истинная земля»?

— Э, да ты не знаешь этого? Впрочем, откуда тебе знать. Истинная земля — это земная твердь. Это дозволенная земля. Все, что возле реки — это ложная земля. Много же мне придется тебе объяснять. Ясное дело.

Этим он и занялся, когда наступил вечер — и говорил до тех пор, пока я не почувствовала, что он несет меня на руках в палатку, где горел фонарь, зажженный Джотаном. Там я и уснула.

Андри засунул меня в роскошный спальный мешок. В ту ночь мне снилось, что я сплю на доброй койке доброго судна.

Мое образование продолжилось на следующее утро, после того как я умяла огромный завтрак. Харлд, похоже, нервничал, но Андри счел, что меня обязательно нужно познакомить с жизнью западного берега до того, как мы отправимся в путь (навстречу неизвестной судьбе).

— Она должна знать, чего нельзя говорить, — убеждал он Харлда. — Чего нельзя делать. Как только сможем, мы ее переоденем. А сейчас нужно переодеть ее разум.

И я начала учиться — и узнавать в тысячу раз больше, чем знал любой житель восточного берега.

Люди пришли в этот мир, говорил Андри, из другого мира, который называется Рай, такого слова я не знала. И когда люди умирали в этом мире, их разум возвращался обратно в Рай. Западные жители верили, что их тело представляет собой искусственный манекен или куклу; эти манекены оживили где-то далеко. Такая идея казалась мне дикой, но чем больше Андри говорил, тем больше в ней появлялось правдоподобия — или, по крайней мере, логики.

Согласно учению «Деотеоретиков», реальные люди не могли жить нигде, кроме Рая, из-за сотни причин, касающихся различий в воздухе, пище, воде, болезнях и так далее. В конце концов, Божественный разум разослал по сотням миров искусственные тела, способные размножаться. Между Раем и нашим миром существует некая «психическая связь», при которой дети, родившиеся в Раю, живут в нашем мире в виде кукол, сохраняя умственную связь с Раем. А их настоящие тела лежат в холодных пещерах под Раем, замороженные на стадии младенца, чтобы «возрождаться», когда умрет соответствующая кукла на земле, и вернуться домой в виде херувимов, чья жизнь на земле раскрасит полотно их родного мира новыми замысловатыми узорами. Херувимы, вернувшись домой, будут рассказывать о своей прежней жизни истории, собранные со всех уголков мира.