Виталий Пищенко: Филателист

– Щас, – отозвалась трубка.

На противоположном конце провода начались переговоры. До прислушивавшегося Цезаря Филипповича донеслось неразборчивое бормотание, потом голоса приблизились. Поминали какого-то Ладушкина, причем, весьма нелицеприятно.

– Ждите, – буркнула наконец трубка, – сержант Ладушкин выезжает.

Добрых полчаса Шамошвалов прогуливался во дворе, чем немало удивил соседей. Он старался держаться подальше от своего подъезда, в стороне от сектора распространения возможной взрывной волны.

Наконец к дому подкатил милицейский «уазик», и из него споро выскочил молодой человек в форме.

– Что у вас? – сухо осведомился он.

Цезарь Филиппович объяснил, в глазах молодого человека загорелся огонек интереса.

– Вы специалист по минам? – осведомился доцент, отпирая дверь своей квартиры.

– Нет, я почтой интересуюсь, – туманно пояснил милиционер, устремляясь к столу.

Не успел Шамошвалов испугаться, как он уже нажал загадочную кнопку.

– Что вы делаете?! Оно же взорваться могло! – взвизгнул доцент.

– Не взорвалось, – логично возразил Ладушкин, разглядывая таинственное послание, над которым тем временем возник конус света, в коем мелькали непонятные символы.

– Скорее всего, кристаллогазета, – снисходительно пояснил сержант. – Доводилось читать о подобном у ряда авторов. Особенно у фантастов.

– И что в ней написано? – полюбопытствовал воспрянувший духом доцент.

– Разберемся, – твердо пообещал Ладушкин и, подозрительно уставившись на Цезаря Филипповича, спросил: – Она, что же, так и пришла в голом виде? Без упаковки?

– Была какая-то бумага, – признался Шамошвалов.

– Принесите, – потребовал сержант.

Пришлось доценту идти на кухню и извлекать из мусорного ведра обрывки упаковки. Ладушкин разложил их на столе, небрежно сбросил на пол прилипшие к бумаге картофельные очистки и уткнулся носом в странные значки, покрывающие бумагу.

– Это-то зачем? – брезгливо поинтересовался Цезарь Филиппович.

– Важно узнать адрес отправителя, – назидательно пояснил сержант. – Созвездие Лебедя это одно, а Тау Кита, к примеру, совсем другое. Вот, я вижу, что здесь кусок вырезан. Где он?

– Представления не имею, – испугался Шамошвалов. – Так и было.

– Та-ак, – подозрительно протянул Ладушкин. – Придется пройти в почтовое отделение. Собирайтесь.

Ошарашенный Цезарь Филиппович подчинился. Уже выходя из комнаты, он обернулся и увидел, что сержант, тщательно спрятавший в планшет упаковку, оставил чертов кристалл на столе.

– Штуковину эту заберите, – недовольно изрек доцент.

– Зачем? – не понял Ладушкин.

– А расшифровывать кто будет? – удивился Шамошвалов.

…На почте сержант за каких-нибудь пять минут расколол расплакавшуюся тетеху, которая чистосердечно призналась в том, что весь последний год сдирает с полученных конвертов марки для внука. Пригрозив ей всеми мыслимыми и немыслимыми карами за нарушение почтового законодательства, Ладушкин удовлетворенно упрятал в служебное удостоверение выданный нарушительницей обрезок упаковки и исчез. На полторы недели.

Цезарю Филипповичу не спалось. Снились кошмары: бездны космоса, фотонные корабли, пришельцы, тянущие к нему цепкие хвощевидные лапки… Странный голос глухо завывал: «Шамо-шва-ло-у-у». Когда доцент открыл-таки слипающиеся глаза, то понял, что это надрывается дверной звонок. За окном начинало сереть утро. На пороге стоял Ладушкин.

– Цезарь Филиппович, – трагическим шепотом сообщил сержант, – у вас в почтовом ящике лежит новое инопланетное отправление.

Заспанный доцент молча сунул в руку представителя власти ключ от почтового ящика. Ладушкин загромыхал вниз по ступенькам, чтобы через пару минут вернуться.

– Вот, – торжественно сообщил он, аккуратно вскрывая конверт, из которого выскользнула глиняная табличка.

После внимательного изучения послания, сержант вынес вердикт:

– Клинопись. Судя по тому, что каждая группа знаков завершается одним и тем же значком, это вопросы. Наверное, очередное интервью. Будете отвечать?

– Нет, – сердито ответил доцент. – Вы предыдущее расшифровали?

– Работаем, – рассеянно пояснил сержант. – Сложный текст, как минимум два смысловых слоя. Вам этот конверт нужен? – осведомился он.

– На кой он мне? – скривился Цезарь Филиппович. – Можете забрать вместе с содержимым.

Шамошвалов сидел в закутке зернохранилища, гордо именуемом «лабораторией», и, брюзгливо оттопырив нижнюю губу, рассматривал на свет мутное содержимое колбы. Похоже, сторож так и не научится правильно проводить анализы. Бестолочь…