— Маловероятно, — сухо отозвалась Урания. — Далеко идущие последствия таких событий пагубно влияют на высшие виды, но трудно поверить, что так можно истребить всю жизнь. Такое впечатление, что этот мир был искусственно опустошен.
— Война? — осмелел я, зная, что она не сможет ответить. В противном случае мы бы давно это узнали.
— Не обязательно, — ответила она осторожно.
— Сколько уровней прошли ваши роботы-исследователи? — спросил я.
— Еще сто три уровня, считая от этого, хотя и не смогли проникнуть на некоторые из них.
— Сколько еще мертвых уровней?
— Только один, — ответила она, — но в семи мирах иная атмосфера, и их было трудно исследовать. Еще десять имеют термосинтетическую атмосферу, шесть абсолютно темные и населены организмами, которые даже не светятся.
— На скольких уровнях существуют гуманоидные цивилизации?
— На четырех из семидесяти одного, о которых мы что-либо знаем, отозвалась она. — Мы не пытались установить контакт ни с одной, но были удовлетворены результатами наблюдений. Из этих четырех ни одна цивилизация не подозревает, что есть другие миры, кроме них. На наш взгляд и по галактическим меркам, все четыре находятся на примитивной стадии развития. Они ограниченно используют энергию центральной сети, хотя это не страхует их от экологических катастроф, происходящих из-за отключения энергии.
Не было смысла развивать эту тему. Не имело значения, был ли мир населен гуманоидами или нет, была ли его атмосфера богата кислородом или нет, были ли здешние организмы фото- или термосинтезирующими: погасший свет вынуждал их использовать только собственные ресурсы. Некоторые сложные организмы могли просуществовать сотни лет, простые — до сотен тысяч, простейшие — до сотен миллионов. Но если свет не вернется, энтропия превратит все в бесплодную пустыню.
— В любом случае, — подытожил я, — мы всегда сможем уповать — некоторые из нижних уровней населены разумными существами. Они знают, что творится вокруг, намного лучше нас. Насколько нам известно, сотни миров могли выслать собственные ремонтные команды, одну умнее другой, для которых вернуть энергию так же просто, как включить свет, дернув за веревочку.
— Будем надеяться, — заявила Сюзарма Лир, спустившаяся к нам из башни (видимо, она пришла к выводу, что стрелять пока не в кого), — но я предупреждала тебя, Руссо, — одной надежды недостаточно.
Как лозунг это заявление звучало замечательно, в моем же случае оно больше напоминало утешительный приз.
— Раз на то пошло, — сказал я, — лучше нам беречь наш чемоданчик. Ибо результаты общения машин и людей убедили меня в том, что мы значительно лучше ломаем, чем создаем.
— Может быть, нам удастся в полной мере проявить оба таланта, предположил Мирлин с видом человека, не опасающегося возражений.
— Мы сделаем все, что можем, — просто заметила Урания. — Большего мы сделать не в силах.
Глава 16
Туман превратился в легкую серебристую дымку; видимость заметно улучшилась. На море воцарился мертвый штиль. Весла, погружаясь в воду, нарушали покой и гладь, и рябь бежала за кораблем, но вязкая вода быстро поглощала ее. Кильватерный след, что оставался позади, тянулся за кораблем как морские водоросли, тоже ненадолго возмущая морскую гладь.
Я наблюдал за темноволосой Афиной, пока она, облокотившись о поручень, всматривалась в безмолвное море. Все происходившее, очевидно, тревожило ее слишком уж неожиданно развивались события. Мне казалось, что она предпочитает встречу с явным злом, которому можно противостоять открыто.
— Что происходит? — спросил Мирлин, но не ее, как можно было ожидать, ибо она лучше знала ответ, но меня.
— Кажется, они отступили ненадолго, — ответил я. — Выжидают время для реванша. Должно быть, собирают военный совет. Когда они в следующий раз пойдут на нас, то будут лучше знать, что делать. Подозреваю, что они поступали так и раньше и знают пару-другую штучек, о которых мы и не догадываемся.
Она повернулась и посмотрела на меня, пока я говорил, и холодный блеск ее глаз подтверждал, что у нее возникло то же подозрение.
— Еще рано отчаиваться, — отрезала она. — Пока они отступают, мы наступаем. Наше оружие все еще могущественно. Они могут породить любых чудовищ, но, чтобы причинить нам вред, они должны материализоваться и стать уязвимыми для мечей и стрел. Сейчас вас труднее уничтожить, чем раньше, когда вы были существами из плоти и крови, — помните об этом!
Читать дальше