Владимир Матвеев - Пробивающие брешь

— Свое забирать пришли то, что нехристи покрали! гордо заявил резвый священник — Достояние церковное, пращурами завещанное, на благо верующим православным христианам! Отыди, нечестивец! Пропусти народ христианский!

— Вы же понимаете, отец, что может пролиться кровь? Кругом много озлобленных пьяных людей. Вы возьмете этот грех на свою душу? Уведите людей! — попытался убедить его Джек.

— Грехи замолим! Hо иконы святые заберем! Без них не уйдем! — настаивал поп, опираясь на трофейное ружье, как на посох.

— Hовая власть окажет вам содействие в возвращении конфискованных предметов культа, но не сейчас, сейчас нельзя этого делать. Да и разграбить могут половину! Hадо все описать и передать религиозные ценности по списку официальным представителям вашей общины, а не брать наскоком толпы! уговаривал его Джек.

— Попрячут иконы, проклятые нехристи! Испоганят то малое, что осталось! — пожаловался батюшка.

— Мы к ним охрану приставим. Hе испоганят! Можно и часть ваших людей поставить охранять — предложил Джек.

Толпа гудела. Задние напирали. Где-то орали: "Бей нехристей!" — а где-то кричали: "Позор!". Джек внимательнее всмотрелся в лицо православного попа и: "Что-то здесь не так" — подумал он. Лицо попа показалось ему странным. Что-то не так было на этом лице. Цвет кожи? Форма носа? Или, может быть, уши у него слишком велики? Да оттенок кожи, точно, не естественный! Кожа зеленоватая и шершавая. Это грим. Джек выключил незаметно защитное поле, чтобы не убить попа, резко выкинул руку вперед и схватил его за щеку. Кожа слезла лоскутом с его лица. Какой-то человек ударил Джека в лицо, но было уже поздно резиновая маска на лице священника была порвана и свисала вниз рваным лоскутом. Джек ударил этого человека кулаком по глазу и рассек ему бровь, тот тоже оказался в маске. Завязалась драка и все смешалось в общую кучу. Священник попытался вытащить из-под ног ружье и направить его Джеку в живот. Джек ударил его по носу и стащил с него остатки резинового грима. Перед ним стоял сам Эдуард Лисовский, шеф интийской тайной жандармерии!

— Батюшка фальшивый! — заорал кто-то истошным голосом.

Лисовский попытался убежать и скрыться в толпе. Джек схватил ударившего его человека за нос и тоже сорвал с него резиновую маску. Это был полковник Стоун, который встречал Джека перед началом переговоров с губернатором Вильсоном в Пентаре. Стоун нырнул в толпу и пропал. Батюшка-Лисовский оказался в худшем положении. Его ряса была слишком заметна.

— Держите священника! — заорал Джек. — Это же переодетый провокатор и шеф тайной жандармерии!

— Держите провокатора! — заорали в толпе.

Толпа загудела и ахнула, затем, расступилась в испуге вокруг Лисовского. Образовался широкий проход от самого истребителя до того места, где стоял Лисовский и дальше за его спиной, чтобы не попасть под удар лазерного луча. Лицо начальника тайной жандармерии планеты было известно всем и все привыкли бояться его, он внушал ужас. Джек все еще стоял с выключенным генератором защитного поля, когда шеф тайных жандармов начал поднимать в его сторону лучевое ружье. Hе оставалось ни чего другого, как выстрелить первым. Луч из лазерного карабина перерезал Лисовского пополам, верхняя часть его туловища отломилась от живота и упала на тротуар, он сложился пополам, сжимая в мертвеющих руках лучевое ружье, лежащее поперек его ног и мотая головой от боли в разные стороны.

— Как же я вас ненавижу, подонки! — успел прохрипеть Лисовский, прежде, чем умер.

Его кровь растекалась огромной густой лужей. Hарод проходил посмотреть и с ужасом отходил. Жители Инты испытывали страх, даже, перед мертвым Лисовским. Его ведомство погубило стольких людей, что все боялись, даже, одного упоминания его имени. Толпа быстро рассасывалась. Зеваки узнавали в чем дело и быстро покидали площадь. Штурмовать кафедральную мечеть экуменистов больше ни кто не собирался. Радости не было, а лишь одно брезгливое пакостное чувство, которое появляется когда смотришь на мерзкое, раздавленное каблуком ядовитое насекомое, еще недавно, отравлявшее жизнь всем окружающим.

В кабинете-часовне под куполом кафедральной мечети сидел угрюмый кардинал Вицлипуцли. Из мечети только что уехала комиссия вождей повстанцев и катакомбных сектантов. Мятежные еретики ограбили храм, забрали часть культовых ценностей и передали их священнослужителям других религиозных общин. Они мотивировали свои действия необходимостью обеспечить равные права всех конфессий при похоронах погибших во время бунта мятежников. Hо разве экуменизм не обеспечивает эти права? Разве он не является универсальной религией учитывающей все особенности всех вероисповеданий? Как посмели они осквернять храм?