"На суше и на море": На суше и на море. Выпуск 21 (1981 г.)

– Слушай, Дэв! Какой-то недотепа поставил здесь без отметки импульсный многопрограммный эмиттер!

Все стало ясно и просто; вчерашнее состояние получало реальное объяснение. Эмиттер - вот где собака зарыта!

– Да, да, мы нарвались на низкочастотные излучатели. Потому и верблюд кругаля давал, вместо того чтобы прямо идти. Но почему здесь поставили эмиттеры, и без обязательных маяков? Похоже, они оконтуривают нечто скрытое от наших глаз, а? Ты понимаешь что-нибудь, Дэв?

– Кажется, да, - не сразу ответил Давид. - Теперь понятно, почему Мергенов окольный путь для экспедиции избрал. А я, как распоследний тупица, напрямик попер. Перехитрил, называется! Вот же виднеется урочище Геокдженгель. Там и стоит зиккурат, то бишь Капище плачущего младенца. Посторонним тут делать нечего. Потому и эмиттеры установили.

– Угу… - пробормотал Ашир. - Благодарю за объяснение. Что будем делать? Назад возвращаться? Неспроста ты Ваньку поминал.

– Какого еще Ваньку?

– Ну, парня. Который понапрасну ноги бьет.

– А-а… это да. Было.

– Коли было, так ищи выход.

– Может, попытаться нейтрализовать излучение? - нерешительно спросил Давид.

– Что же, идея, - сказал Ашир. - Но где взять экранирующую металлическую сетку?

– Кабы знать, - посетовал Давид, - прихватил бы. А если выключить эмиттер?

– Чем? Пальцем или магическим заклинанием?

– Заклинанием. Должен же существовать код для дистанционного управления.

– Должен. Но где генератор для подачи сигнала? Заклятием «Сезам, отворись!» тут не обойдешься.

– Придется ждать прихода экспедиции, - покорно сказал Давид. И вдруг радостно воскликнул:- Есть выход! Эврика! Эмиттер-то импульсный - излучает дискретно!

– Давай дальше, - поощрил его Ашир.

– Период излучения известен?

– Молодец, - сказал Ашир. - Варит котелок. Предлагаешь в паузу проскочить?

– Точно!

– А если она короткая? Мы же тип эмиттера не знаем.

– На верблюде проскочим! Он, дьявол, быстро бегает, только разогнать его надо.

– Прямо на вьюки сядем? - усомнился Ашир. - Тяжеленько.

– Зачем же? У меня есть километра два капронового шнура. Расчленим вьюк и потом частями спокойненько перетащим. Лепесток излучения, полагаю, не слишком велик?

– Голова у тебя, однако… - протянул Ашир. - Остается определить начало и конец периодов.

– Это просто: бери секундомер и засекай.

– Секундомер без подопытного кролика не поможет.

– Я буду кроликом, - бодро заверил его Давид. - Во всяком случае, это справедливо: не ты, а я заварил кашу.

В урочище было влажно и тепло, как в оранжерее. И растительность - богатейшая! Все видовое разнообразие цветущих Каракумов и субтропиков Туркмении. Местность эта по праву носила название Геокдженгель - Зеленые заросли. Здесь обитал даже селин, хотя каждому ботанику известно, что сей парадоксальный злак в процессе эволюции обособился до предела - требовал, чтобы его обязательно время от времени заносили подвижные пески. То, что для других ксерофитов стало необходимым, было гибельно для него.

Тюльпаны они разыскали не сразу.

Конечно, Ашир знал все, что можно было узнать о странном растении. Знал, что цветок представляет собой точный параболоид. Однако, когда увидел все изящество математически строгих линий тюльпана, долго стоял зачарованный. «Для чего природе понадобилась такая форма кристалла? - пытался понять Ашир. - Каков смысл и место кристалла в мире растений?…»

Чашечки цветов были точно ориентированы на солнце и совмещались с его суточным движением как прецезионный часовой механизм, невольно заставляя думать о вещах и явлениях, никакого отношения к миру растений не имеющих. Внутри некоторых чашечек накопились холмики странной пыли. Ашир вытрясал ее в конвертики, осторожно наклоняя тюльпаны. Из одной вдруг выпало какое-то погибшее насекомое. Значит, это не пыль, а скорее пепел?

Подумав немного, Ашир достал термометр - самый большой, на пятьсот градусов - и стал медленно ощупывать его серебряным клювиком пространство внутри тюльпанной чашечки. Сперва ничего интересного не произошло. Расхождение в несколько градусов было закономерным, поскольку гелиотропизм присущ многим растениям, например полубородатому дельфиниуму, растущему в Средней Азии издавна. Потом серебряная линия на шкале метнулась вверх, сухо треснуло стекло. Тяжелая дымящаяся капля ртути упала в живую чашечку цветка, мгновенно прожгла ее и со свистящим звуком, похожим на предупреждающее шипение гюрзы, закружилась на влажной земле.