"На суше и на море": На суше и на море. Выпуск 30 (1990 г.)

– Отлично, - согласился я, так как уже устал от безделья. Сэм тоже поддержал это предложение.

Итак, мы отправились на судно и подошли к самой палубе, которая, как я уже говорил, теперь стояла вертикально, подобно стене дома. Дверь рубки - единственное отверстие в палубе - находилась в двадцати футах над нами, и веревки, которые мы привязали к поручням трапа в рубке, свисали вниз. Сэм, довольно проворный малый, забрался по одной из веревок наверх, а потом, завязав на ней несколько узлов на расстоянии фута один от другого, бросил веревку нам, так как ни я, ни Вильям Андерсон не смогли бы забраться по веревке, если бы на ней не за что было ухватиться руками. Огромных трудов стоило нам влезть по канату вверх, тем не менее наконец мы оказались у трапа. Когда мы добрались по трапу до пола у рубки, который, как вы слышали, находился теперь перпендикулярно, как стена, мы вынуждены были воспользоваться мебелью, надежно привинченной к полу, чтобы оказаться у переборки, служившей теперь полом. Рядом с переборкой находилась небольшая комнатка, кладовая стюарда, в которой мы обнаружили изрядные запасы провианта, сваленного теперь в большую кучу.

Коробки с бисквитами, консервные банки, многочисленные бутылки в оплетках представляли собой беспорядочное нагромождение в одном углу кладовой, все содержимое ящиков смешалось. Вильям Андерсон и я бросились отбирать то, что нам могло понадобиться, а Сэму велели пробраться в какую-нибудь из кают, находившихся по четыре с каждой стороны рубки, и принести несколько одеял и простыней, из которых мы могли бы соорудить себе навес, так как днем в лодке было жарко, а ночью холодно. Собрав все, что считали нужным, Андерсон и я пробрались к себе в каюты, чтобы забрать все, что хотели спасти. Сборы были в самом разгаре, когда Сэм, который находился в дверях рубки, громко сообщил, что начинается дождь. Сначала я хотел крикнуть ему: «Захлопни дверь в рубку, чтобы вода не попала внутрь!» Но потом передумал и чуть не расхохотался над такой нелепостью. Над входом в рубку была небольшая надстройка, с одного края которой имелась дверь. В том положении, в котором сейчас находилось судно, надстройка была прямо над входом в рубку, так что дождь никак не мог проникнуть внутрь. Вскоре мы услышали, как дождь вовсю забарабанил по корме. Мы взобрались на трап и выглянули наружу. Вокруг была густая пелена дождя, какую можно увидеть только в тропических широтах.

– Как здорово, что мы здесь, - заметил Андерсон. - В шлюпке мы бы давно потонули в такой ливень.

Я с ним полностью согласился, и мы решили переждать внутри парохода, пока кончится дождь. Это произошло только спустя четыре часа. Когда мы выглянули наружу, то увидели, что наша шлюпка почти до краев полна воды и осела настолько, что, если бы кто-нибудь из нас попробовал влезть в нее, она незамедлительно пошла бы ко дну.

– Вот дела так дела, - сказал Андерсон и добавил: - Ничего не остается делать, как сидеть, где сидим.

Я подозреваю, что в душе он был чрезвычайно рад этому обстоятельству. Можно понять человека, который провел в лодке безвылазно два дня и две ночи. По крайней мере спорить на эту тему было бесполезно, и мы принялись устраиваться в своем убежище. Мы притащили из каюты несколько матрасов и подушек и, когда стало совсем темно, зажгли лампу, предварительно наполнив ее прованским маслом, не найдя в кладовой ничего более подходящего. Ночью мы отлично выспались, ничто не потревожило нашего сна, если не считать того, что, переворачиваясь на другой бок, Вильям Андерсон каждый раз поднимал голову и пускался в рассуждения о том, насколько здесь лучше, чем в этой «проклятой посудине».

Встав на следующее утро, мы отменно позавтракали, даже приготовили чай с помощью спиртовой горелки, используя вместо спирта бренди. После завтрака мы с Андерсоном решили отправиться в капитанскую каюту в кормовой части, которая теперь находилась довольно высоко. Надо было посмотреть, нельзя ли чего-нибудь спасти, когда подойдет какое-нибудь судно и выручит нас. Однако мы лазали не так блестяще, как Сэм, и оказались в затруднительном положении. Сэм сообщил, что где-то в первом отсеке за переборкой он видел лестницу, и, так как мальчишка сгорал от желания попасть в капитанскую каюту, мы милостиво позволили ему сходить и принести ее. Под нами в переборке была задвижная дверь, и мы отодвинули ее настолько, чтобы Сэм мог беспрепятственно спуститься вниз. Словно обезьяна, он ловко пролез в следующий отсек. Это было не особенно трудно, хотя нижняя часть отсека, за которым следовало машинное отделение, находилась ниже ватерлинии. Сэм сразу же отыскал лестницу, с одного конца которой были железные крючья, и в тот момент, когда он передавал ее нам, что сделать было очень непросто, потому что ему приходилось взбираться на все, что попадалось под руку, лестница опрокинулась, и один из крючьев угодил прямо в стекло иллюминатора. Хотя стекло было толстое и прочное, тяжелая лестница разбила его вдребезги. К несчастью, иллюминатор находился как раз ниже ватерлинии, и в дыру тут же хлынула вода. Мы стали бросать Сэму одеяла, чтобы он заткнул ими иллюминатор. Добраться до него было нелегко, и, когда ему наконец удалось это осуществить, затея оказалась бесполезной, так как вода била с такой силой, что удержать в иллюминаторе пробку из одеял не было никакой возможности. Мы испугались, что Сэм захлебнется от стремительно прибывающей воды, и велели ему выбираться из отсека как можно быстрее. Он снова поднял лестницу и, зацепив ее за дверь, вскарабкался наверх. Взглянув вниз, в отсек, мы убедились, что еще немного, и вода зальет отсек полностью, и задраили дверь как можно плотнее. Тогда Вильям Андерсон мудро заметил, что судно все глубже будет погружаться, по мере того как будет прибывать вода, которая скоро достигнет дверей рубки, и что нам лучше покинуть рубку и задраить вход как можно плотней. По лестнице, добытой Сэмом, мы выбрались наверх и принялись задраивать дверь в рубку. Мы делали это так добросовестно, что вода вряд ли бы просочилась наверх. Над трапом, ведущим в рубку, были также двойные створчатые двери, закрывавшиеся горизонтально, когда судно находилось в обычном положении, - ими пользовались только в ненастную погоду. Их мы тоже плотно закрыли, обеспечив таким образом двойную защиту против воды. Однако прежде нам пришлось законопатить щели в двери рубки, для чего мы использовали полосы, отрезанные карманным ножом от простыней. Потом мы уселись на ступеньках трапа и стали ждать, что будет дальше. Двери всех кают были распахнуты, так что мы могли видеть сквозь толстые стекла иллюминаторов, что судно погружается все глубже и глубже. Сэм забрался в одну из кают и сообщил, что вода только подбирается к корме. Однако, взглянув вскоре на иллюминаторы в кормовой части, мы увидели, что они снаружи уже залиты водой, которая все прибывала и прибывала. Свет пробивался внутрь теперь с трудом, свидетельствуя о том, что мы опускаемся в воду.