Джеймс Келли - Пожар

— Вы сошли с ума? — Нгонда поймал Благородного Грегори, споткнувшегося о камень, и загородил его своим телом. — Это мой племянник Счастливчик.

— Она знает, друг Стойкий. — Благородный Грегори выглянул из-за спины Нгонды, светясь от возбуждения. — Успех ей все рассказал.

— О нет, — простонал посланник. — Это совсем нехорошо.

— Мемзен дала нам все материалы перед встречей с Успехом, — сказал мальчик. — Кай Саузандфолд должен был выяснить все о тебе. Он тебе понравится; он с Беллвезера. Кай говорит, что очень беспокоится за тебя, друг Утеха.

— Скажи ему, чтобы он не лез не в свое дело. Успех был в ужасе:

— Утеха, прости, я не знал…

— Успокойся, Успех. Эти внешние играют с тобой, потому что ты такой же дурак, как обычно. — Ее глаза блестели от слез. — Я почти не знала своего отца, а то, что знаю, мне совсем не нравится. Возможно, мама была бы до сих пор жива, если б не уехала с фермы, чтобы найти себе мужа.

У нее дрожали щеки. Успех никогда не видел жену в таком волнении.

— Она сказала нам, что бабушка Нена была пакпаком, но уехала с пустошей задолго до рождения моего отца, и он вырос гражданином, как и все остальные.

Теперь по ее лицу текли слезы.

— Не думай, что понял меня, если выяснил что-то о мертвой женщине, с которой я никогда не встречалась. С этими словами Утеха повернулась и на негнущихся ногах пошла обратно к Коттеджу Прилежания.

Она словно съежилась, и Успеху казалось, что летний ветерок мог без труда унести ее с собой, как пушинку. Он знал, что им еще о многом следовало поговорить. Но сначала придется снова научиться слышать друг друга. Когда Утеха скрылась из виду, Успех почувствовал щемящую грусть по их незатейливой юности, когда жизнь и вправду была такой простой, какой ее обещал сделать Старейшина Винтер.

— Я голоден. — Благородный Грегори казался очень довольным собой. — Нам не пора обедать?

После неприлично затянувшегося ланча Успех уже понятия не имел, как уберечь Благородного Грегори от неприятностей. Они успели устать от видов поместья Люнгов, не были только в большом доме. Успех уже подумывал наведаться туда, но решил отложить визит напоследок. Он надеялся провести большую часть дня, осматривая ферму Джорли, но теперь об этом не могло быть и речи. Пока Благородный Грегори изучал домик, рассматривал вещи, спрашивал о семейных снимках, открывал шкафы и выдвигал ящики, Успех решил, что они могут сделать круг по Литтлтону в грузовичке Хитреца. Тур на колесах, сказал он себе. Никаких остановок.

План работал почти час. Сначала Благородный Грегори, довольный, уселся рядом с Успехом на заднее сиденье грузовика. Пожарный указывал на достопримечательности Литтлтона и бытописал историю деревни. Они проехали по дороге Ламана-Ридж к обзорной башне, с которой был виден центр Литтлтона. Деревню построили колонисты Третьей Волны и заселили победители лотереи 2432 года. В первое время после основания эти двадцать пять семей работали вместе на строительстве центральных зданий: возвели школу, библиотеку, церковь, ратушу и маленькую биржу Литтлтона, где можно было продавать или обменивать товары и услуги. Первые Двадцать Пять жили в бараках, пока не достроили общественные здания, а потом, когда земли были очищены и бригада плотников соорудила домики, сараи и амбары для каждой семьи, переехали на свои участки. Семья Люнгов прибыла через четыре года после приезда Первых Двадцати Пяти. Железную дорогу проложили через три года после этого, и тогда основную деятельность перенесли из центра Литтлтона к железнодорожной станции. Хитрец пересек гряду, и теперь они двигались по проселочным дорогам, окруженным старыми фермами, полями и пастбищами. С безопасного расстояния посмотрели на фермы Велез, Парочет и Тоба, проехали мимо лесного склада на месте слияния рек Милосердия и Быстрой. А потом вернулись на трассу № 22.

Единственный путь к Коттеджу Прилежания лежал через центр Литтлтона.

— Давай подъедем к баракам, — предложил Успех Хитрецу. — Там можно будет хоть ноги вытянуть, — объяснил он Благородному Грегори. — Я покажу тебе, где жили те первые двадцать пять семей.

Напротив лужайки, где обычно проходили собрания общины, находился один из тех самых, первоначальных бараков, который теперь превратили в музей. Его специально держали открытым, чтобы все желающие могли видеть, насколько трудно и убого жили отцы-основатели.

Успех решил, что это лучшее место для остановки: здесь никого никогда не было, только в День основания, День рождения Старейшины и День благодарения.