Николай Гацунаев - Звездный скиталец (С иллюстрациями)

Приблизившись к ним вплотную, верблюды преклонили колени и сложили колючку к их ногам. От верблюдов нестерпимо разило потом.

— А теперь марш отсюда, — приказала Эльсинора.

Вся четверка вихрем сорвалась с места, пересекла пляж, с ловкостью горных козлов вскарабкалась по уступам обрывистого берега и исчезла из вида.

— Ну так кто я? — с победоносным видом, подбоченившись, спросила Эльсинора. Симмонс, одной рукой, все еще зажимая нос, другой вытирал выступившие на глазах слезы.

— Бедьба!

— Кто?

— Фуф-ф! Ведьма!

— Ах так? — Она метнулась к тенту, выдернула из песка одну из стоек, отцепила полотно и вскочила на стойку верхом — ни дать ни взять озорной мальчишка, оседлавший прутик. Она и в самом деле выглядела неправдоподобно юной — тоненькая, стройная, в ярко-красном бикини. — Повтори, что ты сказал?

— Ведьма, — неуверенно повторил он.

— Тогда садись, прокатимся вместе.

Садиться, собственно, было не на что. Симмонс перешагнул через стойку и встал позади жены.

— Держись! — предупредила она. Он обнял ее за плечи.

— Крепче!

Он стиснул ее в объятиях и поцеловал в щеку. В следующее мгновенье было уже не до поцелуев: земля стремительно ушла из-под ног, провалилась куда-то вниз. Симмонс изо всех сил прижался к Эльсиноре и зажмурился. А она, как заправская ведьма на помеле, крутыми виражами набирала высоту, так что дух захватывало.

— Перестань! — взмолился он. — Спустись, слышишь? Голова кружится.

— Ну нет! — сквозь свист ветра донесся до него ликующий голос Эльсиноры. — Сам ведьмой назвал, теперь терпи!

Он стиснул зубы и огляделся. Справа, насколько хватало глаз, раскинулось море. Слева желтели пески и по ним, змеей между барханами, тянулся караван верблюдов. Виднелись руины не то города, не то крепости.

Они летели вдоль берега, и было отчетливо видно, где кончается желтая песчаная отмель и начинается глубоководье.

«Ну и чертовщина! — с мальчишеским восторгом подумал он. — Такое разве что во сне испытаешь!»

До поверхности было метров полтораста. «Спрыгнуть, что ли? — с веселой удалью подумал он и вдруг обнаружил, что спрыгивать не с чего: стойка летела сама по по себе, он ее даже не касался. Ослабил руки, сжимавшие Эльсинору за плечи: ничего. Отпустил совсем — тот же эффект: они продолжали лететь рядом, словно притянутые друг к другу магнитом.

И тут она по всем правилам высшего пилотажа круто спикировала вниз. У Симмонса перехватило дыхание. Он зажмурился, а когда снова открыл глаза, впереди виднелись две рыбачьи лодки, в которых бородатые казаки-старообрядцы в засученных до колен портках выбирали из сетей рыбу.

Занятые своим делом, рыбаки, наверное, так бы ничего и не заметили, но Эльсинора опустилась еще ниже и пронеслась над их головами с таким улюлюканьем и свистом, что старообрядцы, задрав свалявшиеся в войлок бороды, так и окаменели с широко разинутыми ртами, и только когда она, взмыв кверху, пошла на второй заход, торопливо закрестились двуперстным знамением, как по команде, сиганули из лодок и, перегоняя друг друга, вплавь кинулись к берегу. Почти касаясь воды, Эльсинора с Симмонсом за спиной промчалась за нимиеще раз и, поднявшись метров на двадцать, повернула назад. Когда на золотистом песке показался наконец их надувной домик, Эльсинора зависла над мелководьем и повернулась к Симмонсу.

— Ну и как? — Глаза ее озорно поблескивали.

— Здорово! — искренне восхитился он. — Ты действительно ведьма!

— Ах, ведьма! — Она уперлась ему в грудь ладонью и решительно оттолкнула в сторону.

— Что ты делаешь? — испуганно вскрикнул он и повис в воздухе, нелепо завалившись на бок и беспомощно размахивая руками. Она описала вокруг него снижающуюся спираль и остановилась.

— Так кто я?

— Ведьмочка! — взмолился он. Она снизилась на несколько метров.

— Кто я?

— Ведьма! — твердо сказал он, поняв, что на пощаду рассчитывать нечего.

Эльсинора опустилась еще ниже и встала на дно. Вода доходила ей до подмышек.

— В последний раз спрашиваю! — крикнула она, запрокинув голову и щурясь от солнца. — Кто я?

— Ведьма!!! — заорал Симмопс во всю глотку и в то же мгновенье мир каруселью завертелся перед его глазами и он, кувыркаясь, плюхнулся в воду.

Когда, кашляя и отплевываясь, он вскочил, наконец, на ноги, Эльсинора в радужном ореоле брызг, не оглядываясь, улепетывала по мелководью.

— Ну, теперь держись, чертова ведьма! — крикнул Симмонс, бросаясь вдогонку. Он догнал ее уже возле самого домика, вскинул на руки, осыпая поцелуями, внес в палатку и повалился, на тахту, задыхающийся, мокрый и, счастливый, как еще никогда в жизни.