Николай Гацунаев - Звездный скиталец (С иллюстрациями)

— Подумай, прежде чем подумать! — скаламбурила она. — Как тебе спалось?

— Превосходно.

— Мне тоже. И что нам мешало выбраться сюда пораньше?

— Многое. — Он поставил ее на ноги. — Пожалуй, я просто не был готов к этому.

— К чему — «этому»? — насторожилась она.

— К этой форме общения с тобой.

— Знаешь, я тебя боюсь. Иногда ты бываешь дремуче наивен, а иногда невозможно угадать, что ты подумаешь в следующую минуту.

— Должен же и у меня быть хоть какой-то козырь! — рассмеялся он. — Скажи, там у вас, в тридцатом веке, все такие, как ты?

— Какие «такие»?

— Ну, экстрасенсы и все прочее.

— Нет, — она нагнулась и зачерпнула ладонью воду. — Наблюдателей подбирают специально и потом долго готовят. А в принципе, чем ближе к истокам, тем больше людей, наделенных экстраординарными способностями. Вспомни, сколько было ведьм и колдунов в средние века.

— И при царице Савской.

— Не было такой царицы!

— А кто был?

— Никого не было! — Она рывком наклонилась и плеснула в него водой. — Всегда, во все времена были только ты и я! Ты и я! Ты и я! Понятно?

— Понятно, — расхохотался он, закрываясь руками и отчаянно жмурясь.

Час спустя, накупавшись всласть, слегка ошалевшие от воды, солнца и ветра, они позавтракали кофе с бутербродами и, натянув полосатый тент, блаженно разлеглись на горячем песке.

Ветер дул гораздо сильнее, чем утром, невысокие длинные волны бесшумно набегали на песок и откатывались, оставляя белую, стремительно тающую полоску пены.

— Я бы на твоем месте давно изошла вопросами, — призналась Эльсинора.

— Как ни странно, я как раз подумал о том же.

— О чем?

— О том, что неплохо бы поменяться с тобой местами.

— Ты хочешь, чтобы вопросы задавала я?

Он кивнул:

— И сама же на них отвечала.

— Однако! — Она взглянула на него через плечо, улыбнулась.

— Так будет лучше, — сказал он. — Говори, что считаешь нужным. Не говори, о чем не хочешь.

— Ну что ж… — Она помолчала, думая, с чего начать. — Наверное, тебя интересует, кто такие наблюдатели и что они должны делать?

— Наблюдать, — усмехнулся он.

— Не только. Помнишь, по дороге с пристани ты популярно объяснял мне, что такое человеческая эволюция?

— Помню, — кивнул он и откинулся на спину. — Представляю, как ты в душе надо мной потешалась.

— Не болтай глупости. Ты объяснял сбивчиво, слишком эмоционально, но в общем правильно. Так вот река, о которой ты говоришь, далеко не всегда течет по равнине. В ходе своей эволюции человечество не раз упиралось лбом в стену.

— И вы там — тоже уперлись? — поинтересовался он, не открывая глаз.

— Не перебивай. Ты тогда верно сказал, что процесс эволюции остановить нельзя. В какую бы глухую стену не упиралось человечество, оно всегда находило выход. Говоря твоим языком, чем дальше в лес, тем больше дров. Все становится сложнее, глубже, ответственнее. Человечество вступает в контакты с внеземными цивилизациями, начинает черпать энергию из космоса. Совместными усилиями рассчитываются и корректируются траектории движения планет и целых галактик. На этом уровне просчет в стотысячную долю микрона, ошибка в миллионную долю знака, мизерная неточность в генетическом коде могут привести к катастрофе.

Она замолчала. Симмонс сквозь смеженные веки видел ее сосредоточенное, грустное лицо, взгляд, устремленный куда-то вдаль.

— И при чем тут минувшие столетия? — спросил он.

— А притом, — вздохнула она, — что в XXX веке такие просчеты практически исключены. Но река это не только устье. И все, что происходит в ней от самых истоков, на всей ее протяженности, все это не может не влиять на состояние устья.

— Да-а-а… — Он задумчиво провел пальцем по переносице. — Значит, если я тебя правильно понимаю, во всех предшествующих вашему веках все должно оставаться незыблемым. Никаких новых изменений кроме тех, которые уже произошли и учтены вами. Так?

— Да, так, — согласилась она.

— И если какой-то чудак вроде меня попытается внести какие-то свои коррективы, то его…

— …необходимо нейтрализовать.

— И проще всего сделать это, прихлопнув его, как муху.

— Нет. Это будет тоже неучтенное изменение реальности прошлого.

— Стало быть, он должен делать только то, что ему запрограммировано?

— В общем, да.

— Значит, мой удел — явиться на призывной пункт, надеть мундир и сложить голову во славу Стран Всеобщей Конвенции? — Симмонс сел, машинально стряхивая приставший к коже песок. — И твоя миссия в том и заключается, чтобы не дать мне улизнуть…