Владимир Фирсов - Срубить крест (сборник)

Представь себе, как страшно жить человеку, если он знает, когда пробьет его час. Вот остался год, вот полгода, а вот всего месяц-два — небольшие отклонения бывают, но итог всегда один. Представь себе этот ужас — целая планета смертников! Целое человечество осужденных на смерть и знающих, что помилования не будет… Что им оставалось делать? Было только два выхода: или пьянство, безумие, самоубийство, или… вера.

Люди хотели жить, и они предпочли веру. Они поверили, что так надо высшему божеству, и верят в это до сих пор.

Одно время я думал, что есть и другой путь — наука. Ведь то, что мы потеряли по дороге сюда, можно найти снова. Но почему-то этот путь был оставлен. Больше того — на нашей планете практически нет науки. Мы живем остатками того запаса знаний, который привезли с собой. Но и этот древний багаж мы растеряли почти весь.

Такое следствие естественно. Наука и религия — всегда враги. Стремление к знанию и потребность в вере лежат на разных полюсах — я твердо уяснил это для себя. Сам я вере предпочел науку. И тоже потерпел неудачу.

Я говорю «тоже», хотя твердой уверенности у меня нет. Но не могли же люди за столько веков не попытаться справиться с бедой? Наши короли и принцы, наши всемогущие кавалеры из Черного совета — они ведь тоже хотят жить?

Но мне удалось узнать другое — такое страшное, что до сих пор я сказал об этом только двоим. Но они умерли. Ты третий, кому я открою эту тайну. Я узнал, что прежде, не так давно, люди жили гораздо дольше — лет до пятидесяти.

Ты можешь себе представить? Жить лишний десяток лет? Совсем недавно это было возможно. Но сработал неведомый механизм в нашем теле — и срок жизни сократился. Он стал сорок пять, затем сорок лет — для мужчин, и еще меньше — для женщин.

И еще одно я узнал. Иногда механизм все-таки не срабатывает. Приходит срок, а человек не умирает. Поверь, тут не ошибка в хронологии — каждый из нас считает не только годы, но и месяцы своей жизни. И вот он живет — год, три, десять, вызывая вначале любопытство у окружающих, потом раздражение, потом — ненависть.

Ты видишь перед собой одного из таких людей. Я должен был умереть двадцать лет назад. Но я все еще жив, и мне уже шестьдесят. Значит, можно? Значит, есть надежда? Но меня не исследуют, не пытаются найти причину чудесной аномалии. Наоборот, меня возненавидели так, что мне пришлось скрыться. И я вернулся в родные места — ведь я родился в этом домике и здесь провел детство. А теперь уже много лет я прячусь в лесу, питаясь плодами и охотой. Сегодня мне не повезло — я пошел осматривать свои силки и ловушки и неожиданно наткнулся на людей, которые почему-то были не на работе. Ты видишь, что они со мной сделали? Только чудом я вырвался из их рук. А ведь последние сорок пять лет я тружусь над одной проблемой: я пытаюсь понять, как вернуть людям долгую жизнь.

Все эти годы мне было очень одиноко и очень трудно. Я начинал на пустом месте. Я кое-что узнал, но ничего не добился! И самое страшное, в чем я теперь совершенно убежден, — что отпущенные нам сроки все сокращаются! Я точно знаю, что люди стали умирать еще более молодыми. Так умер мой друг, которому я поведал о своем ужасном открытии — ему было немногим больше тридцати. Так умерла моя жена, едва родив сына, — уснула и не проснулась. А ей было только двадцать пять. С тех пор я молчал, потому что боялся навлечь смерть на неповинных. Вот и теперь я рассказываю все это, а сам боюсь за тебя.

Когда-то я попытался обратиться к слугам Креста. Они слушали меня, но в их глазах я видел только тупость и равнодушие. «Тень Креста над нами» — вот все, что они смогли мне сказать. Так угодно Кресту — и это их устраивает. Они глупы и бессердечны, а все их участие — только маска лицемерия. Им надо, чтобы я не думал, не сомневался, а слепо верил. Я предъявлял им факты, а они уверяли, что это ошибка, что сказка о долголетии — выдумка смутьянов. Я доказывал, что люди несчастны, а они уверяли меня в обратном. «Посмотри, — ласково журчали они, — милостью Креста мы не знаем болезней, не ведаем телесных страданий, у нас не рождаются уроды, убогие, не умирают малые дети. Каждый, кто появился на свет, получает столько же, как и все остальные, — и срок жизни, и жизненные блага. Все люди сыты, одеты, умеренно трудятся, хорошо зарабатывают, развлекаются, дома их уютны и красивы. Природа наша благодатна, места хватает всем, никому не приходится рисковать собой в бурных морях, знойных пустынях, в горах и снегах. Так угодно Кресту, а то, что ему угодно, — благо…» Так говорили они, но я им не верил, а люди верили. Под тенью Креста род человеческий скудеет и вымирает. У нас нет героев, нет подвигов, нет риска, нет славы. Дух поиска, дух познания исчез, все человечество стало напоминать стадо ухоженных свиней, довольно хрюкающих у своей кормушки в ожидании часа заклания!