Владимир Фирсов - Срубить крест (сборник)

Следы пересекали узкую полоску песка и уходили в воду. Кулешов проследил взглядом направление и вдруг шагнул в ручей.

— Что ты? — спросил кто-то. Кулешов Молча шарил руками по дну. Наконец он выпрямился, держа в руке лучемет.

Сергей взглянул на номер лучемета, и надежда, что следы оставлены не Ахмедом, пропала, потому что номер был тот самый.

— Да что же это? — тихо спросил он, представляя с ужасом, как его товарищ медленно раздевается, собирает одежду, оружие и идет в воду — идет, чтобы навеки пропасть, идет как кролик в пасть удава, словно принуждаемый чьей-то злой волей — чудовищной, непреоборимой…

— А ведь он в кого-то стрелял… — вдруг сказал Кулешов, показывая на полосу выжженной травы на том берегу. — Стрелял и все-таки шел туда…

Сергей перебрался через речку и проследил направление выстрела. Кое-где обугленные ветви кустарника еще тлели. Но ничего подозрительного обнаружить ему не удалось.

— Он выстрелил, вошел в воду и бросил лучемет… Почему? И куда он делся потом? Для чего он разделся? Хотел плыть? Но здесь очень мелко… Ничего не понимаю, — сказал Бартон.

— В воде его кто-то схватил. Или что-то схватило.

— Но для чего он разделся? И где остальные вещи — ботинки, например? Не могли же они уплыть…

— Да ведь это… — вдруг вскрикнула Машенька, и в ее голосе прозвучал такой неподдельный страх, что все разом обернулись. Машенька сидела на песке возле следов, и ее остановившиеся глаза были огромны и темны. — Да как же вы не видите? Ведь это совсем не его следы! Ведь здесь по шесть пальцев на каждой ноге!

Ахмеда искали до заката. Все было напрасно. Когда сгустившиеся сумерки сделали поиски бесполезными, Бартон дал приказ возвращаться.

Дисколеты уже подлетали к лагерю, когда Шерман заметил помигивание сигнальной лампочки пеленгатора. Дисколеты на предельной скорости помчались по пеленгу.

Точку, откуда исходили сигналы, они нашли быстро. Длинные черные тени не позволяли ничего рассмотреть на поверхности планеты, и пилоты осторожно опустили свои аппараты немного в стороне.

Через несколько минут поисков Сергей услышал слабый шорох. Обрадовавшись, он с криком кинулся туда, В луче фонаря что-то шевельнулось. Но, увы, это был не Ахмед. Это была их вчерашняя приятельница, сбежавшая собака Дон Кихота. Ураган неласково обошелся с бедным животным. Собака была грязная, исцарапанная, шерсть ее слиплась от засохшей тины и запекшейся крови, а задние лапы были, очевидно, перебиты. Когда Сергей присел около нее, она попыталась завилять хвостом и слабо заскулила.

— Потерпи немного, голубушка, — сказал Сергей. — Сейчас привезем тебя домой, накормим, напоим, перевяжем…

Он выключил пеленгатор на ошейнике, осторожно поднял собаку на руки и понес к дисколету. Пес доверительно лизнул его в щеку.

Сергей подал собаку через борт дисколета и сам забрался туда.

Утомленные люди молча расселись по местам. До самой базы никто не произнес ни слова.

Против обыкновения, ужинали порознь — Шавров сразу же улетел к экспедиционному боту, чтобы закончить прерванный тревогой осмотр, Ева стала оказывать помощь собаке, Кулешов вызвался ей ассистировать, Шерман занялся восстановлением сорванных антенн. У других тоже нашлись дела, отложить которые до утра было нельзя. Все знали, что завтра поиски предстоят с самого рассвета.

Хмурый Базиль Фар, биолог и шеф-повар экспедиции, молча поставил тарелки перед Бартоном, Сергеем и Машенькой. Все занялись едой. Однако через минуту девушка отодвинула от себя тарелку, и в тишине послышалось сдерживаемое всхлипывание.

— Ну что ты, Машенька, — сказал Бартон, обнимая девушку за плечи. — Завтра мы его найдем.

Машенька прижала к лицу ладони, плечи ее затряслись.

— Меня один раз три дня искали, — продолжал Бартон. — За мной тогда погнался диплодок размером чуть меньше, чем наш бот. Он загнал меня в скалы, и я уже думал, что мне конец, потому что его броню лучемет не брал. В самую последнюю секунду, когда он уже разинул пасть, я выстрелил ему в глотку и попал прямо в мозг. Он свалился на меня и едва не раздавил. К счастью, подо мной оказалось углубление в скале. Я устроился в нем довольно удобно, но выбраться из-под стотонной туши не мог. Наши пролетали надо мной раз пять, но чертов ящер экранировал мои пеленги. На третьи сутки кислород у меня должен был кончиться, и я стал мысленно составлять завещание…