Кир Булычев - НФ - Альманах научной фантастики. Выпуск 24

Лицо Кина удивительным образом изменилось. Оно вытянулось, обвисло кожей, собралось в морщины и сразу постарело лет на двадцать.

— Геннадий… простите, запамятовал.

— Просто Геннадий, дед Геннадий. Какими судьбами? А я вот вчера еще Анне говорил: реставратор Васильев, человек известный, обещал мне, что не оставит без внимания наши места, по причине исторического интереса. Но не ожидал, что так скоро.

— Ага, — тихо сказала Анна. — Разумеется. Васильев. Известный реставратор из Ленинграда.

И в этом, если вдуматься, не было ничего странного: конечно, они бывали здесь раньше, вынюхивали, искали место для своей машины. Серьезные люди, большие ставки. А вот недооценили дедушкиной страсти к истории.

— И надолго? — спросил дед Геннадий. — Сейчас ко мне пойдем, чаю попьем, а? Как семья, как сотрудники? А я ведь небольшой музей уже собрал, некоторые предметы, имеющие научный интерес.

— Обязательно, — улыбнулся Кин очаровательной гримасой уставшего от постоянной реставрации, от поисков и находок великого человека. — Но мы ненадолго, проездом Аню навестили.

— Навестили, — эхом откликнулась Анна.

— Правильно, — согласился дед, влюбленно глядя на своего кумира, — я сейчас мой музей сюда принесу. Вместе посмотрим и выслушаем ваши советы.

Кин вдруг обратил на Анну умоляющий взгляд: спасайте!

— Не бесплатно, — сказала Анна одними губами, отвернувшись от зоркого деда.

— Мы погодя зайдем, — сказала она. — Вместе зайдем, не надо музей сюда нести, можно помять что-нибудь, сломать…

— Я осторожно, — сказал дед. — Вы, конечно, понимаете, что мой музей пока не очень велик. Я некоторые кандидатуры на местах оставляю. Отмечаю и оставляю. Мы с вами должны на холм сходить, там удивительной формы крест я нашел, весь буквально кружевной резьбы, принадлежал купцу второй гильдии Сумарокову, супруга и чада его сильно скорбели в стихах.

Анна поняла, что и она бессильна перед напором деда. Спасение пришло неожиданно. В сенях скрипнуло, дверь отворилась. Обнаружился Жюль в кожанке. Лицо изуродовано половецкими усами.

— Терентий Иванович, — сказал он шоферским голосом. — Через пятнадцать минут едем. Нас ждать не будут. — Он снисходительно кивнул деду Геннадию, и дед оробел, потому что от Жюля исходили уверенность и небрежность занятого человека.

— Да, конечно, — согласился Кин. — Пятнадцать минут.

— Успеем, — сказал дед быстро. — Успеем. Поглядим. А машина пускай ко мне подъедет. Где она?

— Там, — туманно взмахнул рукой Жюль.

— Ясно. Значит, ждем. — И дед с отчаянным вдохновением потащил к калитке реставратора Васильева, сомнительного человека, которому Анна имела неосторожность почти поверить.

«Интересно, как вы теперь выпутаетесь?» Анна смотрела им вслед. Две фигурки — маленькая, в шляпе, дождевике, и высокая, в джинсах и черном свитере, — спешили под откос. Дед махал руками, и Анна представила, с какой страстью дед излагает исторические сведения, коими начинен сверх меры.

Она обернулась к крыльцу. Жюль держал в руке длинные усы.

— Я убежден, что все провалится, — сообщил он. — Вторая накладка за два дня. Я разнесу группу подготовки. По нашим сведениям, дед Геннадий должен был на две недели уехать к сыну.

— Могли у меня спросить.

— Кин вел себя как мальчишка. Не заметить старика. Не успеть принять мер! Теряет хватку. Он вам рассказал?

— Частично, мой отдаленный потомок.

— Исключено, — сказал Жюль. — Я тщательно подбирал предков.

— Брезгуете?

— Опасаюсь настойчивых девиц.

— Что же будет дальше?

— Будем выручать, — сказал Жюль и нырнул в дверь.

Анна присела на порог, отпила из крынки — молоко было парное, душистое. Появился Жюль.

— Не забудьте приклеить усы, — сказала Анна.

— Останетесь здесь, — сказал Жюль. — Никого не пускать.

— Слушаюсь, мой генерал. Молока хотите?

— Некогда, — сказал Жюль.

Анне было видно, как он остановился перед калиткой, раскрыл ладонь — на ней лежал крошечный компьютер — и пальцем левой руки начал нажимать на нем кнопки.

Склон холма и лес, на фоне которых стоял Жюль, заколебались и начали расплываться, их словно заволакивало дымом. Дым сгущался, принимая форму куба. Вдруг Анна увидела, что перед калиткой на улице возникло объемное изображение газика. Анна отставила крынку. Газик казался настоящим, бока его поблескивали, а к радиатору приклеился березовый листок.

— Убедительно, — сказала Анна, направляясь к калитке. — А зачем вам эта голография? Деда этим не проведешь.