Иван Валентинов - НФ - Альманах научной фантастики. Выпуск 15

Молчание затянулось. Потом Анна, не говоря ни слова, поднялась и вышла в соседнюю комнату. Слышно было, как она взбивала подушку — готовила Егорову постель. Ксения тихонько сидела у стола, зачарованно глядя на гостя, словно находился перед ней не худощавый тяжелорукий рабочий человек в латаной-перелатанной сатиновой косоворотке с чужого плеча, а легендарный герой или сказочный принц.

— Спать пора, дочка! — Анна сказала это без строгости.

— Еще почитаю немножко…

— Иди, иди… Двенадцатый час. И в кого ты такая уродилась, читательница. От книжки не оторвешь…

Девочка нехотя слезла с лавки, ушла.

— А ты, Алеша… Тебя ведь Алексеем зовут? Да — Верю — правду ты рассказал. По глазам видела и бабьим чутьем чую. Верю. А люди не поверят. Ты сам посуди: виданное ли дело, чтоб человека едва не насквозь ножом проткнули, а он через день здоров. И чем лечился? Водичкой ключевой! Такое, Алеша, только в сказках бывает. Вот что тебе люди скажут…

— Скажут?.. А вот это — не доказательство?

Егоров повернулся к Анне спиной, поднял рубаху.

— Попусту заголяешься, шрам кажешь. Я сказала — верю. Так кто я? Баба вдовая, не шибко грамотная, ни за что не отвечаю, кроме малого своего дела — санитарка я в лазарете. Однако же ни от врачей, ни от иных людей не слыхала о лекарстве, которое чуть ли не покойника в одночасье на ноги ставит. Сам же ты тоже, вижу, больше руками приучен работать, чем головой. Какая тебе вера? Тут надо-людей ученых призвать, чтоб разобрались. А тебя разве ученые послушают?

— Послушают… Я докажу! Ведь это какое для людей больных или раненых лекарство! Это же спасение, может, для многих тысяч. Как же не послушают?

— Нет, Алеша. Ты сейчас за это не берись. Ты ведь сейчас кто? Ты для властей подозрительный. Документов никаких. Партийный билет предъявить не можешь. Об этом заботься, чтоб бумаги свои вернуть, врага изловить. А как станешь полноправным, да еще коммунистом — тогда иди к властям, иди к ученым, требуй — дело святое. А еще лучше: сходи а тот овраг, набери в бутылку своей «влаги жизни» и представь кому следует — вот она, испытывайте! Тогда, наверное, поверят. А сейчас — промолчи…

— Как же промолчать? Ведь и о гаде том ползучем придется сказать, и о ранении?

— Это надо. И скажи, что нож, наверное, вскользь пошел. Не слишком, дескать, тяжелая рана была. Может, так и было? Откуда тебе знать…

— Так ведь зажило совсем. За такой срок и легкие раны не затягиваются.

— Ну, не знаю… Придумай что-нибудь. Утро вечера мудренее…

Утром Егоров получил свою одежду — чистую, заштопанную и выглаженную. Он понял, что Анна поднялась на зорьке, чтобы все успеть. И щетка сапожная нашлась, и сильно сточенная бритва.

— Иванушки моего… царство ему небесное…

— В гражданскую?

— На Перекопе…

Егоров хотел было спросить: чего же она столько лет одна? Но глянул и решил, что такая женщина с первым встречным об этих делах говорить не станет. Завтракали они молча. При дневном свете Анна показалась старше. На лице видны были тонкие морщинки — от крыльев носа к углам рта. Алексей опять подивился ее красоте. Черные косы, свернутые тугим узлом на затылке, были, видимо, тяжелы, и посадка головы от этого казалась горделивой. Егоров поднялся, поблагодарил.

— И тебе спасибо, Алеша…

— Мне-то за что?

— А за то, что не охальничал, не приставал…

Егоров подумал, что Анне и впрямь нередко приходится отваживать непрошенных ухажеров. — …и еще за то, что прямой ты человек и чистую душу имеешь. Таким жить труднее, зато людям с ними хорошо. Желаю тебе; Алексей, чтобы все наладилось, обошлось благополучно. Отпустит начальство — приходи.

Егоров поклонился, пробормотал слова прощания. У калитки оглянулся Анна стояла на крыльце. Высокая, статная. Такой и запомнил ее Алексей.

Начальник райотдела ОГПУ принял Егорова почти сразу. Но за короткое время ожидания Алексей уловил немало мельком брошенных на него взглядов, в которых угадывалось любопытство, смешанное с сожалением. Он подумал, что так смотрят то ли на тяжело больных, то ли ни людей, которым предстоит разнос у начальства. «Ну и правильно, — решил Егоров, — за утерю оружия по головке не погладят, а за утерю партийного билета, — тем более…» Но он понятия не имел, что человек, присвоивший его документы, явился именно в этот город, побывал и в райкоме партии, и в райотделе ОГПУ. Алексей считал, что враг должен скрыться, уйти как можно дальше. И уж никак не мог предположить, что лже-Егоров лишь вчера был в этом самом здании и теперь работает в составе особой группы, в которую входили партийные активисты, военные, сотрудники милиции и чекисты.