Карл Шрёдер - Вентус

У четверых были с собой сигнальные трубы, у троих - круглые, как бычий глаз, лампы. Они столпились в маленькой пещерке рядом с узкой щелью в стене. Если бы Лавин не знал, что это туннель, он принял бы ее за трещину между двумя громадными каменными плитами.

- Милорд!

Эней взял одну из ламп и, повернувшись, скользнул в щель. Глядя, как мародер извивается, словно червяк, Лавин боялся, что он вот-вот застрянет. Однако Эней продвигался вперед, и через миг генерал, подавив страх, последовал за ним.

Холодный камень сжал его со всех сторон. Ему пришлось повернуть голову и протискиваться боком, не спуская глаз с колеблющегося света лампы Энея. Если бы этот свет потух, Лавин, наверное, обезумел бы от страха, которому никогда не поддавался на поле боя.

В конце концов проход чуть расширился, и Лавин пробрался к Энею, который остановился и поджидал его.

- Вот мои владения, - сказал старик. - Мусор, выброшенный знатью. Смотрите!

Он поднял лампу. Огонь осветил металл у пола.

- Что это?

- Подношения Ветрам, - презрительно сказал Эней. В свете лампы блестели монеты и медные подсвечники, запорошенные песком. - Видите слова? - Старик показал на буквы, нацарапанные на стене. - Это послание мастера рабочей бригады Ветрам с просьбой о том, чтобы они благословили его семью за подношение. - Эней фыркнул. - Я бы на эти монеты полгода жить мог!

Лавин оценил его страстную речь, тем не менее покачал головой.

- Скорее всего Ветры благословили его дом. Пошли, нечего время терять.

Эней, что-то ворча себе под нос, зашагал вперед. Люди Лавина тихонько шли сзади по глубокому извилистому туннелю с занесенным песком полом. Воздух был холодный и затхлый; тишину нарушали лишь еле слышные барабанные удары, раздававшиеся с неравномерными интервалами. «Выстрелы из паровых пушек», - сообразил Лавин.

Удары становились все громче и громче, затем после каждого из них с низкого потолка стали сыпаться пыль и песок. Эней несколько раз оглянулся; на его лице была неподдельная тревога. Лавин жестом велел ему идти вперед.

После одного особенно сильного удара впереди послышался какой-то гул, длившийся всего несколько секунд. Когда снова стало тихо, Лавин услышал, как Эней ругается.

- Что это?

- Не хочу гадать. Пойдемте.

Они пошли быстрее. В воздухе сгустилась пыль; свет лампы еле пробивался. Приступы клаустрофобии прошли, сменившись совершенно реальной тревогой о том, что может бомбардировка сделать с туннелем.

Лавин наткнулся на Энея - старик остановился.

Старый грабитель могил размахивал лампой, показывая, как стены внезапно сомкнулись, а рухнувший камень закрыл проход между ними.

Эней бросил взгляд через плечо. Тусклый свет очерчивал его силуэт, так что он казался дырой в форме человеческой фигуры посреди желтых камней.

- Это завал. Мы застряли.

Джордан и Тамсин встали в потоке воды, которая лилась мимо выщербленных камней, расцвеченных всеми цветами радуги. Откуда-то сверху струился свет, озаряя прозрачный пузырь. Никогда, даже в самых диких фантазиях, Джордан не мог представить себе такого путешествия. Они то и дело проносились мимо гигантских щелей в стене шахты, где Джордан мельком видел целые галереи позеленевших от времени машин. Вибрация гигантских моторов то и дело заставляла их пузырь трястись в каком-то сумасшедшем танце; стоячие круги на воде перемешивались, образуя на упругой поверхности небольшие пейзажи.

Тамсин победила свой страх. Она была сейчас даже спокойнее, чем Джордан, и все старалась залезть на изогнутую стену пузыря, чтобы увидеть новые чудеса, однако постоянно скатывалась вниз и пихала юношу то локтем, то коленкой.

Всякий раз, когда они проносились мимо очередного гигантского помещения, сердце Джордана замирало. Он чуял, какая силища собрана там, и трепетал от благоговения. Тем не менее, глядя в зеленую глубь, он повторял себе: «Это плоды наших рук!» - и чувствовал, как благоговение становится еще сильнее, смешиваясь с каким-то новым, незнакомым чувством. Приблизительно такое же чувство он испытал, когда мать в детстве поручила ему отвести соседского малыша, который был еще меньше его, из деревни в замок Кастора.

Ветры, конечно, всемогущи. Но они так же растеряны и, как подумал вдруг Джордан, испуганы. Нападение Небесных Крюков на поместье Боро выглядело сейчас актом отчаяния. В обычное время они не стали бы совершать такие бездумные поступки.

Тамсин и Джордан поднимались на ладони Посредничества, пока свет вверху не превратился в колеблющийся диск. Шахта расширилась во все стороны. Они очутились в озере или лагуне - и все еще поднимались. Не успел Джордан сказать что-нибудь, как их понесло в сторону; пузырь лопнул.