Карл Шрёдер - Вентус

Сначала я нерешительно потрогала другую пиктограмму. Она мгновенно остановилась. Воодушевившись, я потрогала другие. Вскоре передо мной оказалось несколько островков, окруженных вихрем образов. Каждая картинка казалась важной: дерево, облако, замок, дом. В основном это были картины природы, но встречались также изображения мужчин и женщин, причем одетых очень странно. У некоторых над головами сияли золотистые нимбы, а за плечами виднелись рюкзаки. Как правило, они стояли на фоне черного неба и звезд.

Один из образов будто пошатнулся, когда я остановила его. Я дотронулась до него еще раз, и он дернулся на месте. Я приложила палец к стене и медленно провела им вперед. К моему удивлению, картинка последовала за моим пальцем.

Вряд ли кто-нибудь, оказавшись на моем месте, не поддался бы искушению упорядочить пиктограммы. Их имело смысл сгруппировать даже с чисто прагматической точки зрения, чтобы не приходилось все время вертеть головой. Скоро передо мной по линеечке выстроилось около десятка изображений. Остальные по-прежнему вращались, но теперь, когда я знала, что могу ими управлять, они уже не так пугали меня.

Я немедленно сделала еще одно открытие. Если два образа или более перекрывали друг друга, они мерцали несколько секунд, а затем исчезали, уступая место новым.

Эти новые образы были ответом опресня.

Понимаешь, когда я подвинула изображение рыбы на покрытой рябью реке, на стене ряд за рядом появились картинки с другими рыбами. Некоторых рыб я узнала, я их ела или видела в книгах. Когда я подвинула карпа, коснувшись его глаза, то обнаружила, что смотрю на подробнейшее изображение глаза карпа с мелкими надписями над и под ним, написанными нашим алфавитом, но на незнакомом мне языке.

Я пришла в полный восторг. Возможно, я застряла здесь навсегда, однако это меня уже почти не, волновало. Несколько часов подряд, пока жажда и изнеможение не лишили меня сил, я группировала образы и смотрела на ответы опресня.

Когда я очнулась, то чуть не сошла с ума от жажды. Мне так хотелось пить, что я начала орать и колотить в стены, надеясь, что за ними есть какие-то люди-посредники, которые наблюдают за мной. Никакого ответа.

На стенах были изображения воды. Я совместила картинки животного и капли дождя. Пиктограммы пропали, затем появились снова без изменений. Похоже, это происходило, когда опреснь не понимал вопроса.

Я поместила человеческий череп на изображение солнца. Снова ничего. Так продолжалось довольно долго, но я не сдавалась, поскольку жажда - такое чувство, которое игнорировать очень нелегко. Не помню в точности, какая комбинация оказалась удачной, но внезапно у меня над головой что-то звякнуло, и, когда я подняла лицо, на него обрушился поток ледяной воды.

Когда поток иссяк, я стояла в воде по колени. И тем не менее я была благодарна. Больше того, меня охватило победное ликование. В конце концов, я поговорила с Ветром, попросила его об услуге, и он мне ее оказал.

Других женщин опреснь, очевидно, выбрасывал вон, когда убеждался, что они не в состоянии понять, о чем он хочет поговорить. Меня он оставил, и через несколько дней я привыкла к этой странной пиктографической речи. Опреснь отвечал на все мои вопросы - если только я знала, как их задать. Это было самое трудное, поскольку мне хотелось узнать его историю и историю моего народа; я хотела знать, как наша планета появилась на свет и к чему она идет. Но мне не хватало воображения, чтобы задать эти вопросы с помощью рисунков и знаков.

Однако я сумела заставить опресня выполнять мои просьбы. Я настойчиво показывала на изображение солнца, пока наконец сверху на меня не хлынул поток света. Я потребовала, чтобы мои испражнения были убраны, и пол поглотил их, пока я спала. Я попросила о пище и получила фрукты и ягоды.

Я научилась двум вещам, которые сделали меня королевой Япсии. Во-первых, я научилась рисовать собственные картинки и останавливать их на стене. А во-вторых, я обнаружила целый клад информации о самих опреснях.

Вышло это так: я тронула маленький вертящийся шар, и он развернулся в карту планеты. На ней ясно выделялись континенте, так что вскоре передо мной возникла карта моей страны, на которой разными цветами были обозначены рельеф местности и ее растительность. Я никогда не видела ничего подобного. На карте была масса мелких знаков. Вначале я приняла их за города, но они находились не там, где положено, и в конце концов я поняла, что это опресни.