Андрей Лазарчук: Одно дыхание

Он отступил назад и выстрелил стоящему на коленях человеку в голову. Потом повернулся к Молдеру. Тот, приподнявшись на четвереньки, пытался сдержать рвоту.

— Пожалуй, я обойдусь без тебя, — уронил «X» и неторопливо пошел к выходу.

Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр Вашингтон, округ Колумбия

15 ноября 1994 11.00

Кабинет доктора Дели был довольно просторным и очень пустым, но Молдер, метавшийся от стенки к стенке, чувствовал себя запертым в тесной клетке.

Сам хозяин кабинета сидел, отгородившись столом, забившись в глубь кресла, — маленький, ссутулившийся, нахохлившийся. Глаза за стеклами очков были неподвижны — он был не в силах оторвать взгляд от собственных переплетенных пальцев. В сущности, ему предстояло вынести смертный приговор. Но он старался произнести побольше слов — чтобы спрятаться от их простого и страшного значения.

— Если мы отключим дыхательную систему, это вовсе не означает немедленное прекращение жизни. Люди в коме могут длительное время жить при естественной вентиляции легких. То есть просто дышать. Зафиксированы случаи, когда такое состояние сохранялось десятки лет. Тем не менее, я считаю, что ваша дочь слишком слаба, миссис Скалли, чтобы мы могли рассчитывать на благоприятный исход. А если учесть тяжелую патологию ее иммунной системы… Я полагаю, она находится в этом состоянии с августа, с момента исчезновения. И никакой положительно динамики мы не наблюдаем. Скорее, наоборот…

— Иными словами, она приближается к тому, что описано в ее завещании? — осторожно спросила Мелисса, коротко взглянув на мать.

— Она уже там, — со вздохом ответил доктор Дели.

Губы Маргарет чуть дрогнули.

Молдер развернулся и навис над толстеньким доктором:

— Послушайте, Дели! Возможно, все-таки есть способ как-то подавить эту проклятую ветвящуюся ДНК? Какие-нибудь антибиотики? Средство против СПИДа? Витамины, наконец?!

— Я просто не знаю, что такое ветвящаяся ДНК, мистер Молдер, доктор еще ниже наклонил голову. — С чего вы взяли, что это вообще имеет к болезни мисс Скалли хоть какое-то отношение?

— А вы вообще ничего не знаете. Вы ей даже диагноз не можете поставить! — со злостью бросил Молдер. — Ее надо изучать! Исследовать!

— Дэйна — это не вещественное доказательство, Фокс, — вмешалась Мелисса, — чтобы ее изучать. И исследовать.

— Но она здесь, потому что находится в необычном состоянии.

— Она здесь потому, что умирает, — в голосе Мелиссы прорезалась едва заметная трещинка. — И ничего необычного в этом нет. Мы прячем людей в больницах, потому что боимся посмотреть в лицо смерти. Мы трусливо продлеваем жизни, которым давно пора окончиться. И это более неестественно, чем смерть.

— Очень политкорректно! — огрызнулся Молдер.

— И очень по-человечески, — мягко возразила Мелисса и посмотрела на мать. Ее глаза затуманились. — Да, это так, мама.

Маргарет медленно поднялась. Глаза ее, темные и блестящие, были направлены прямо на Молдера, но видела она не его.

— Дэйна уже приняла решение, — проговорила она: — За нас. Вместо нас. И мы должны уважать его. Фокс! Ваша дружба с моей дочерью основывалась на взаимном уважении. За последний год я потеряла мужа — и, видит Бог, я не хочу терять мою девочку. Но, как и вы, я всегда ее уважала. И вы тоже должны…

Маргарет подошла к двери, остановилась, через силу повернулась и продолжила:

— Фокс. Настал момент, когда решение должна принять семья. Вы… вы можете идти с нами.

Молдер почувствовал, что вокруг нею исчез воздух. Коротко качнул головой. Хотелось зажмуриться — чтобы отгородиться от внимательных глаз Маргарет — но он выдержал этот взгляд. Хотя бы это он выдержал.

Она понимающе кивнула, открыла дверь и, очень ровно ступая, вышла. Следом, — не оглядываясь, — Мелисса.

Молдер чувствовал, что лицо его горит.

Он беспомощно обернулся — и наткнулся на неожиданно жесткий взгляд доктора.

Дели молчал. Но во взгляде его отчетливо читалось: «Трус!» …сорвало всю парусину, и «Пекод» под голыми мачтами должен был бороться со всеми демонами ветра. Подступила тьма, и в море, все таком же ровном, черном, густом и тяжелом, отражались свирепые вспышки молний. Вода гудела под ударами ветра, но волны лишь чуть отрывали головы от материнской груди и тут же падали обратно, не прожив и минуты. Ветер трещал и визжал, путаясь в обрывках парусов, которые буря оставила себе для забавы…

Скалли, уцепившись за леер, стояла на шканцах и при каждой вспышке молнии высоко задирала голову, чтобы увидеть, какой еще урон нанесен путаному сплетению снастей, а Стабб и Фласк командовали матросами, которые подтягивали и крепили вельботы. Но все усилия были тщетны. Подтянутая до предела на шлюпбалках лодка Ахава все равно не избегла печальной участи. Чудовищным порывом ветра ее взметнуло, как бумажный колпак, и ударило о борт судна, проломив тонкое лодочное днище.