Уильям Тенн: Человеческий аспект (Сборник)

— Но это не ответ.

Раддл задрал голову. Его лысина, слегка прикрытая редкими пучками растрепанных волос, еле заметно покраснела.

— Ну, дело в том, — пояснил он, — что я представляю большую ценность для общества, поскольку моя статья об интраобратимых позициях еще не завершена. И хотя все указывает на то, что моя машина станет гигантским успехом науки, не исключено, что Уокер прав в отношении некоторых моментов, которые я… э-э… проглядел.

— Выходит, я могу и не вернуться?

— Гм… что-то вроде этого. Но понимаете, никакой опасности нет. Я несколько раз проверял формулы и не обнаружил ни единой ошибки. Существует лишь ничтожная вероятность того, что какая-нибудь мелкая ошибочка вроде кубического корня, вычисленного до недостаточного количества знаков после запятой…

Маккарти кивнул, и в его кивке, подразумевающем: «Именно это я и подозревал», профессор уловил окончательность.

— Коли и раз это так, — заявил он, — то я хочу получить денежки до отправления. Не хочу, понимаешь, рисковать — а вдруг что пойдет не так и ты мне не заплатишь?

Профессор Радол осторожно взглянул на его лицо и облизнул губы.

— Разумеется, Макаронная Шея, — сказал он. — Само собой!

— Гусиная Шея. Скоко раз тебе надо повторять, что меня зовут Маккарти Гусиная Шея? Да, только чек выпиши на мое настоящее имя.

— И какое оно?

— Что? Ну да, пожалуй, придется сказать. Токо смотри, не проболтайся. Меня зовут… — голос бродяги упал до шепота, — …Галахэд.

Физик нацарапал последнюю закорючку на листке зеленой бумаги, вырвал его из чековой книжки и протянул Маккарти. Выплатить предъявителю сего Галахэду Маккарти сто долларов ноль-ноль центов. Выписано на «Свекольно-табачный обменный банк» Северной Каролины.

Когда чек перекочевал в нагрудный карман потертого свитера, Раддл взял дорогой малоформатный фотоаппарат и повесил его на шею Маккарти.

— Он заряжен новой пленкой. Вы уверены, что сможете справиться с затвором? Надо лишь…

— Да знаю я все, знаю. Умею эти пимпочки нажимать. Я с твоей хреновиной аж два дня возился. Значит, так: мне надобно выйти из машины, пару раз щелкнуть пимпочкой и передвинуть камень.

— И ничего больше! Помните, вы попадете на сто десять миллионов лет в прошлое, и любое ваше действие может оказать непредсказуемое воздействие на настоящее. Вы можете уничтожить все человечество, нечаянно наступив на маленькое мохнатое животное, которое стало его предком. На мой взгляд, небольшое перемещение камня с места на место станет неплохим первым и безопасным экспериментом, но будьте осторожны!

Они подошли к большому прозрачному сооружению, установленному возле одной из стен лаборатории. Сквозь его стены толщиной в фут в одном из углов расплывчато виднелось красное, черное и серебристое оборудование. Из мешанины проводов металлическим пальцем торчал огромный рычаг.

— Вы должны появиться в меловом периоде, в середине эпохи рептилий. Большая часть Северной Америки была в то время затоплена водой, но геологические исследования показывают, что на этом месте был остров.

— Ты уже шестнадцать раз это повторял. Давай показывай, какую хреновину нужно дернуть, и я поеду.

— Хреновину! — взвизгнул возмущенный Раддл, возбужденно приплясывая. — Не смейте дергать никакие хреновины! Вам надо плавно нажать — плавно, вы поняли? — на хронопередачу, этот большой черный рычаг. При этом кварцитовая дверь закроется, а машина начнет работать. Прибыв на место, вы поднимете рычаг — опять-таки плавно — и дверь откроется. Машина настроена так, что автоматически вернется на нужное число лет, так что думать вам, к счастью, не придется.

— Для такого коротышки ты слишком много шумишь, — заметил Маккарти, взглянув на профессора сверху вниз. — Держу пари, ты до смерти боишься свою жену.

— Я не женат, — отрезал Раддл. — Я не верю в институт брака. И вообще, нашли когда про это вспоминать… Как только подумаю, что столь упрямому и тупому типу попадет в руки устройство, обладающее безграничными возможностями машины времени… Но я, конечно, слишком ценная личность, чтобы рисковать при испытании первой и еще несовершенной модели.

— Угу, — кивнул Маккарти. — Сущая правда. — Он похлопал по торчащему из кармана бланку чека и забрался в машину. — А я нет.

И он плавно нажал на рычаг хронопередачи. Дверь закрылась, оборвав последние отчаянные слова профессора Радола:

— До встречи. Макаронная Шея, и умоляю — будьте осторожны!