Кэролайн Черри - Гордость Шанур

— Поселите его в одну из пассажирских кают, — велела она им. — Предоставьте ему одежду на выбор, еду, питье и книги. Не забудьте про постель для сна и вообще… обеспечьте ему цивилизованные условия. И не суйтесь к нему через каждые десять секунд — пусть он отдохнет.

Шур с Герен шагнули к Чужаку, и на его бледном лице снова отразилось беспокойство. Он указал на компьютер — возможно, действительно хотел поведать с помощью картинок о чём-то ещё, а может, просто оттягивал момент возвращения в скучную ванную комнату — вряд ли он сумел перевести хейнийскую фразу про выделенное ему отдельное помещение! Пианфар похлопала его по плечу, указала на учебник и махнула рукой в направлении коридора, намекая на то, что их разговор будет продолжен позднее. Чужак, по-видимому, ей поверил — во всяком случае, он позволил поднять себя на ноги и вывести из операторской.

Пианфар обернулась к Хилфи, которая все ещё стояла у приборной доски.

— Обесточь систему. Я прихвачу с собой клавиатуру, а ты принеси монитор, ладно?

— Тетя, а что мы собираемся делать с нашим гостем?

— Пока не знаю. Как не знаю и того, что с ним собирались делать кифы.

Чужака поместили в одну из кают, предназначенных для случайных пассажиров «Гордости» и находившихся неподалёку от личных помещений экипажа. Шур выбрала для него ту, где стены были расписаны под летний луг, а кровать и кресла выкрашены в нежно-зелёный цвет.

Казалось, новый житель не помнил себя от счастья: он изумленно озирался, крепко прижав книгу к груди.

— Покажите-ка этому восторженному, где здесь туалет, — предупредила Пианфар. — Надеюсь, он умеет им пользоваться.

Шур взяла Чужака за руку и увлекла его в санузел. Хилфи тем временем принесла экран и начала собирать систему для подключения электронного учебника. Вскоре из ванной донесся звук заработавшего душа, а затем слив воды в унитазе. Немного погодя Шур ввела Чужака обратно. Он был смущен, однако при виде компьютера сразу оживился и что-то громко сказал. Это прозвучало как три отличных друг от друга слова. На мгновение Пианфар почудилось, что она услышала какой-то неведомый ей доселе язык, но потом до неё дошло: это был просто плохой кифский.

— Повтори, — попросила она, указав себе на ухо, — жест, общий для всех космических рас.

— Вы… друзья кифов?

— Нет. — Она сделала глубокий вдох и воскликнула на хейнийском: — Вот паршивец! Так ты все прекрасно понимаешь! — И строго добавила на кифском: — Говори немедленно, кто ты такой.

Чужак беспомощно потряс головой. Очевидно, он не знал слова «кто». Пианфар окинула его задумчивым взглядом, затем кивнула в сторону Шур:

— Это Шур,—сообщила она ему на обоих языках. — Шур, кузина, будь добра, останься с ним. Пусть он надиктует свои названия для символов в новом учебнике. Только не дави на него… Ты в курсе, как пользоваться обучающей системой?

— Да.

— Ну и славно. Однако будь осторожна: неизвестно, что у этого малого на уме. В общем, не пугай его, но и разгуляться не давай. А ты, Герен, займись центральным каналом, — возможно, «Гордость» уже успела записать новые сигналы. Ясно?

— Совершенно ясно, — отрапортовала та, тряхнув ушными кольцами.

— Хилфи, — позвала Пианфар племянницу, направляясь к выходу. Чужак также двинулся за ней, но Шур загородила ему дорогу, и он послушно остановился, хотя в глазах его застыло глубокое разочарование.

— Похоже, он не хочет расставаться с тобой, тётя, — заметила Хилфи.

Пианфар досадливо поморщилась и ещё раз предостерегла Шур:

— Не расслабляйся и не подставляй ему свою глотку!

Отдав это последнее распоряжение, она пошла к лифту. Хилфи засеменила следом.

— Тетя… ну как же мы всё-таки поступим с Чужаком?

— Понятия не имею… Не мучай себя, девочка. Он оказался здесь не по твоей вине.

— Не важно — ведь теперь это касается нас всех. Я вовсе не боюсь, тетя… Однако я не знаю, что мне делать, — я всегда отвечала за операции с грузом, а сейчас…

Пианфар нахмурилась, подумав: «А вот я очень хорошо знаю, что тебе делать: не проявлять дурацких инициатив!» Впрочем, взглянув на племянницу, она так и не смогла этого произнести: перед ней было юное открытое личико, выражавшее искреннее желание помочь.

— Видишь ли, Хилфи, я втянула вас в рискованную игру. Мы не имеем права вернуться домой с пустыми руками. Сначала нужно компенсировать причиненный нам ущерб, но это не так-то легко — ведь кифам известны наши имена… А почему ты спрашиваешь? У тебя появилась свежая идея?