Антуан Вильм - Коралловые четки

Тень выпрямилась и жестом выразила согласие. Ощущение электрического тока, о котором я уже говорил вам, сейчас же появилось. Мне показалось, что тень ощутила почти аналогичное, потому что она быстро выпустила мою руку, но почти тотчас опять взяла ее.

— Мы можем, — сказал я ей, — проникать сквозь все вещественные препятствия. Хотите пойти со мной в какое-нибудь другое помещение? В комнату вашей матери?

— Хочу!

— Заставьте себя пожелать следовать за мной и знайте, что материальные предметы уже не имеют осязательной реальности. Они будут иметь только те свойства, какие оставит им ваше воображение. Мы пойдем на высоте одного метра над полом.

Немедленно обе наши тени поднялись и скользнули к стене, сквозь которую они легко проникли; мы очутились в соседней комнате. Дама, которую я уже видел, спала на одной из кроватей; на другой лежал мужчина лет шестидесяти. Он читал газету, несмотря на поздний час; это было «Свободное слово». Я посмотрел на этого человека, которого видел первый раз; он имел вид юриста старого порядка: бритые губы и подбородок, длинные бакенбарды, строгий вид. Это был, очевидно, человек упрямый и своевольный; очерк его сжатых губ, выпуклость лба, угловатость подбородка — все свидетельствовало об этом с первого взгляда.

— Мой отец и моя мать! — сказала Тень.

— Они не могут ни видеть, ни слышать вас. Попробуйте разбудить вашу мать или заставить вашего отца заметить вас!

Тень подлетела к своему отцу и обняла его, целуя в лоб; тот как будто и не заметил.

— Папа! Папа! разве ты меня не видишь? Разве не слышишь меня? — кричала моя спутница, но без успеха. Она попробовала потрясти отца за руку, но ей казалось, что она ничего не тронула, и ее пальцы проникли сквозь руку, которую она схватила, точно сквозь легкий пар.

— Это невероятно! — сказала тогда она, возвращаясь ко мне. — Не можете ли вы мне это объяснить?

— Теперь я знаю не более, чем вы, — ответил я.

— Я очень взволнована тем, что со мной происходит, — возразила она. — Я не могу оставаться здесь, будучи, как сейчас, невидимой для моих родителей. Мне страшно. Вернемся в мою комнату.

Она инстинктивно взяла меня за руку, и я провел ее сквозь стену, через середину каминов, устроенных в связи; она не почувствовала жара от огня. В комнате молодой девушки мы сели друг против друга.

— Какое необыкновенное приключение! — вскричала Тень, глядя на себя после того, как посмотрела на спящую девушку. — Нет сомнения, что я вижу сон.

— Как и я, — прибавил я.

Тут я почувствовал, что какая-то слабость овладела мной: меня влекло вон из комнаты. Я едва успел сказать призраку: «Мне надо уходить. Завтра я опять приду. Вы не боитесь?..»

— Нет. Приходите.

— Прощайте. До свидания.

— До завтра.

И я проснулся у себя дома.

Результатом моих необычайных сновидений, доктор, было то, что я стал находить ночи бесконечно более приятными, чем дни. Теперь мне все хочется лечь в постель, и я ложусь до смешного рано.

На другой день, продолжая мое сновидение, я опять очутился около спящей девушки: Тень уже почти совсем образовалась и, через четыре или пять минут, открыла глаза и заговорила со мной.

— Как, вы уже здесь? — сказала она.

— Только что явился. Вы были в процессе возникновения.

— Вы видели, как я возникла? — спросила она.

— Да.

— Как же это?

Я должен был рассказать ей подробно, как она сгущалась на моих глазах. Она внимательно слушала мой рассказ, который прерывала восклицаниями. Когда же я кончил, заговорила она:

— Я очень хотела бы видеть нечто подобное.

— Может быть, вы могли бы видеть мое возникновение, если я сгущаюсь так, как вы.

— Как это, должно быть, любопытно!

— Это чрезвычайно любопытно: но так как я еще ничего не знаю о необыкновенном мире, в котором мы с вами живем, то не лучше ли подождать, пока мы с ним не освоимся, а потом уже производить опыты?

— Вы думаете?

— Да, я так думаю.

Некоторое время мы хранили молчание, разглядывая друг друга. Тень была, как я уже вам сказал, точной копией молодой девушки. Ростом она была повыше, по крайней мере, на три или четыре сантиметра. Я уже описал вам мою незнакомку, и бесполезно повторять ее портрет; только скажу вам, что у нее темные, влажные, глубокие глаза, которые освещаются взглядом ясным, как свет: выражение лица обыкновенно спокойное и величественное; она кажется живой, умной, доброй; чем больше я ее вижу, тем сильнее к ней привязываюсь. Все качества, которыми я наделял идеальную женщину, назначенную для моей будущей любви, соединились в ней. Я страстно влюблен в нее; но эта любовь нелепая, так как предмет ее есть плод моего воображения и не имеет ничего материального. Она обитает в сфере духа, и я пытался в прошлый раз дать вам понять те чувства, которые я испытываю в присутствии моей грезы.