Бачило Геннадьевич - Настоящик [Сборник рассказов]

– Леха, не спи! Проходим "Маяк".

Я спохватился и взял фотокамеру. Что тут поделаешь, если у меня характер несколько мечтательный? Зато веселый! Без такого человека в экипаже вы бы, товарищи полковники, сдохли с тоски! За полгода-то полета...

– А вот вам и подсветка, Титаны! – Игорь у себя на орбитальном модуле распустил, наконец, перья отражателя и поймал скромное пятнышко выползающего из-за горизонта Солнца.

– Подсветку вижу, – сказал командир.

По серой, неосвещенной еще поверхности планеты пополз бледный зайчик. Я нацелился на него фотокамерой.

– Хм, как интересно! – прозудел в наушниках Игорь. – Вы "Маяк" видите?

– Нет пока, – сказал я.

– От него, примерно к северу, идет какая-то белая полоса, русло, что ли?... Не похоже. Зигзаг какой-то. Изгибается три раза под острым углом. В общем, такая буква "М".

От неожиданности я чуть не выронил камеру.

– Какая буква?!

– Эм! – внятно произнес Игорь. – Мэ! Не путать с Жо. Может, у них там метро? Хе-хе...

– Еще один шутник... – проворчал командир.

Я все пытался поймать в объектив солнечный зайчик, который Игорь должен был навести на "Маяк". Бывает же такое! Когда-то, в детстве, и у меня был маяк, к которому вела дорога, изгибающаяся зигзагом в виде буквы "М". Она была нарисована на листе старой, истертой до дыр миллиметровки. Нарисована моей собственной рукой, как бог на душу положит. Совпадение, не больше. Там у меня было море, и города на островах, а здесь – минус восемьдесят пять, ни кислорода, ни воды, да и маяк-то не настоящий, "Объект эпсилон" – неидентифицированный источник излучения в видимом спектре. Какой-нибудь недопотухший вулкан, что ж еще?

И тут я увидел его.

Сердце остановилось, как бывает в первое мгновение невесомости. Конечно, он не был похож на маяк в обычном понимании, но я узнал его. Это был мой маяк. И к нему вела моя дорога.

Транспортер медленно ковылял по дороге, с трудом находя торный путь среди щедро рассыпанных вокруг осколков породы.

– А если бы не дорога, – с затаенной гордостью сказал я, – мы бы вообще к маяку не подобрались.

– Ну и что? – невозмутимо отозвался командир. – Встали бы там, подальше. Наше дело маленькое – выставить приборы, произвести съемку, и домой!

– Как, домой?! – не понял я. – А на маяк не полезем?

– Тебе дай волю, ты к черту в пекло полезешь! – Витька врубил задний ход, чуть сдал назад и с разгону перебросил транспортер через осыпь.

– Но это же совершенно безопасно! – сказал я, – Там вход есть... вернее, должен быть.

– Ты-то откуда знаешь?

– Ниоткуда. Просто чувствую.

– Чувства отложим до Земли, – командир водил лучом прожектора по обступившим дорогу скалам. – Будем действовать по программе. За тем белым камнем остановишь, – сказал он Витьке.

– Осторожно, там спуск крутой, – машинально заметил я, глядя по сторонам.

Витька резко осадил транспортер у камня и повернулся ко мне. Из-за стекла его шлема на меня уставились два изумленных глаза.

– Как ты узнал?!

Дорога перед носом транспортера круто уходила вниз, туда, где должен был располагаться вход на маяк.

– Н-не знаю. Дежа вю одолевает.

– Выходим, – сказал командир. – И попридержи пока свою дежа вю.

Иззубренная метеоритами вершина "Маяка" действительно напоминала жерло небольшого вулкана. На остро сколотых зубцах играли отсветы внутреннего пламени. Осыпавшиеся стены превратились в покрытые трещинами склоны. Я даже засомневался – ничто не указывало на искусственное происхождение "Маяка". Вот только дорога, упирающаяся в глухую полукруглую арку у подножия горы... Но и это при желании можно было объяснить естественными причинами.

Карабкаясь по обломкам, мы приблизились к арке. Никаких следов каменных блоков, из которых должен быть выстроен маяк. Сплошная, облепленная спекшейся пылью, порода, да россыпь щебенки под ногами. Напрасно я размечтался...

Рука, словно по наитию, поднялась и уперлась в свод арки. Странно. Камень под рукой оказался неожиданно податливым – легко сдвинулся с места и ушел в скальную толщу. Почва под ногами дрогнула, в глубине скалы сдвинулось, провернулось, ударило что-то страшно массивное, и глухая стена перед нами вдруг расступилась. В клубах пыли открылся глубокий черный проход.

– Леха! -крикнул Витька. – Это ты устроил?!

– Нет, – зачем-то соврал я. – Оно само.

– Так, стоп! – командир предостерегающе поднял руку. – Все туда не пойдут. Сначала... Кузнецов.

Если бы не восьмидесятикилограммовый скафандр, я бы подпрыгнул от радости.