Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания

Появление друзей на секунду отвлекло внимание Оливула. Ему казалось, что он даже не выпустил Гаюнара из поля зрения, но…

— Не прикасайся! — закричал Донай.

Он успел схватиться за эфес, однако Александр оказался проворнее и обеими руками сжал клинок у самого основания. Засыпающая Смерть воспрянула и немедля ворвалась в предоставленную оболочку. Взмывший над холмом Пэр увидел, как неживое тело Гаюнара-старшего растекается по камням. Черная масса просуществовала еще несколько мгновений и уползла вглубь земли.

Наступила зловещая тишина, нарушенная лишь шорохом посыпавшегося под откос песка, потревоженного собачьей лапой.

— Это конец? — выдавил Пэр.

— Да, — негромко ответила Серафима.

Донай опустился на грунт и закрыл глаза. Оливул присел рядом, сжав его плечо.

Взгляд Данилы был прикован к месту, где только что стоял его отец.

— Он всегда делал то, что сам считал нужным, — жестко, чтобы скрыть дрожь в голосе, проговорил пилот. — Пэр, не унывай. Это не гибель. Это свобода.

— Донай, очнись, пора, — бесстрастно сказала Каляда.

Оливул сделал предупреждающий жест, мол, не нужно сенсорных воздействий, и осторожно потормошил брата.

— Синий князь, возьми меч. Всё закончилось.

Донай тряхнул головой и стал вставать.

— Я в седле, — со вздохом сказал он.

Друзья молча отправились в обратный путь.

От городских ворот до площади, где стоял Крылатый Волк было всего несколько кварталов, но Каляда почему-то ни слова ни говоря ускорила шаг. Вскоре Оливул, Донай и Данила отстали настолько, что собаки, по привычке следовавшие за первым, растерянно остановились на перекрестке улиц.

— Кажется, Серафима узнала о неприятностях раньше нас, — заметил Бер-Росс.

— Что происходит? — Пэр вытек из наплечного щитка, закрепленного на пилотской куртке Данилы.

— Вряд ли что-либо хорошее, — буркнул Гаюнар и, машинально вскрыв кобуру, побежал к капитану.

Друзья последовали его примеру. Они догнали Каляду в переулке, откуда виден был звездолет и Обманувшие Смерть, обступившие его фронтовую часть. Над безликими фигурами, закутанными в плащи, возвышался посох Магистра.

— Это следует понимать как нападение? — спросил Данила, переводя дух.

— Вряд ли, — Серафима продолжала изучать мрачную компанию. — Но Юля и Грег-Гор поставили двойной экран защиты. Сделаем так: Пэр, предельно быстро лети к Волку и будь готов поднять его в любой момент. Оливул, Донай, пока я не подам вам знак, оставайтесь здесь, заодно придержите собак. Данила, мы с тобой идем на переговоры.

Шагая рядом с Серафимой по гулкой мостовой пустого города, Гаюнар чувствовал, как нервы превращаются в натянутые струны. Против Обманувших Смерть оружия не было, и никто, даже Каляда, не мог бы сказать точно, с какими намерениями они вновь собрались возле Крылатого Волка. Одно радовало пилота: бесцветную струю призрака, проникшего сквозь борт звездолета, не заметили, а это значило, что на корабле уже трое потенциальных защитников.

— Что потревожило орден бессмертных? — громко спросила Серафима, остановившись в нескольких шагах от шеренги. — Чем мы можем быть полезны вам?

Обманувшие повернулись лицом к внемиренцам. Данила усмехнулся про себя: Каляда сделала так, чтобы их появление стало неожиданностью, и это ей с успехом удалось.

Ряды расступились и пропустили вперед Магистра.

— Один из нас посмел приблизиться к Зеркалу Судьбы, — начал он без предисловий. — Мы провели дознание. Присутствующие здесь не виновны. Лишь Отшельник не явился к ответу. Мы полагаем, он скрывается на вашем корабле.

Не трудно было догадаться, что речь идет об Александре. Данила, в голове которого собрался путаный клубок подозрений и предположений, быстро глянул на капитана. Ее лицо хранило незыблемое спокойствие.

— Разве вам не ответили? На борту нет Обманувшего Смерть, — холодно сказала она.

Магистр был бесстрастен.

— Нам не предъявили доказательств.

— Я даю слово.

— Этого не достаточно: вы отсутствовали, капитан.

— И тем не менее мне доподлинно известно, что Александр Гаюнар, которого вы знали под именем Отшельник, не сможет предстать перед судом. Его больше нет.

Орден заволновался, но Магистр не дрогнул.

— Кто может это подтвердить?

— Я, — сказал Данила. — Мой отец обрел свободу.

Донай, последовавший ментальному сигналу Каляды, подошел к друзьям и нарочито громко опустил конец клинка на каменную мостовую.

— Я, Витязь Меча Смерти, подтверждаю: это истина.