dysphorea - Чужие сны

— Не стоит беспокоиться, уверяю вас. Это скорее любопытная, чем ценная вещь. Мне будет приятно, если она найдется, но я не особо расстроюсь, если она пропадет, — хотела бы я при этом не так нервничать! Окружающим вовсе не обязательно знать, что что-то сильно тревожит провидицу Клана.

Метрдотель еще раз кивнул и сгинул. Кристи посмотрела на меня слегка обиженно — еще бы, я, похоже, лишила ее увлекательного приключения! Я проигнорировала ее недовольство, в десятый раз пытаясь проанализировать свои ощущения относительно ускользнувшего из моей памяти текста. Что-то сидело на грани между сознанием и тьмой надчувств, но я никак не могла ухватить это ощущение, и внутреннее, до поры скрываемое беспокойство все росло.

Нам все-таки принесли еще по напитку, чему я не стала особо противиться, так как надо было смыть чем-то привкус во рту, а вода для этого подходит плохо. Кристи вяло поболтала соломинкой в коктейле, — как обычно, молоко, сироп и мороженое, — и уставилась в стену. Так с ней всегда: всплеск эмоций, доходящий до экзальтации, а потом затишье, период обманчивого покоя, когда — я теперь знаю! — она готовится развить еще более бурную деятельность.

Метрдотель вернулся быстро и притащил следом за собой малышку суккуба, перепуганную до полусмерти, но старающуюся спрятаться за нарочитой развязностью. Она так энергично жевала резинку, что я испугалась за ее челюсть, — мне казалось, что она должна вот-вот отскочить! — а понять ее слова вообще не представлялось возможным.

— Ните, га-жа, — протянула она прищелкивая языком. Полагаю, это должно было означать: «Извините, Госпожа». Я, поморщившись, постучала когтем по передним зубам, что произвело должное впечатление, жвачка исчезла как по волшебству. Я сделала вид, что не слышу тихого хихиканья Крис. — Мы думали, вы уже ушли, Госпожа. Так что убрали со стола…

Кристи все еще сохраняла неподвижность, но я чувствовала, как сжалась в ней какая-то пружинка и постаралась не дать ей перехватить инициативу:

— «Убра-ли»?… — что за странная безличная форма? Суккуб замялась и стрельнула глазами в сторону шефа. Тот слабо повел бровью, что, видимо, было обещанием серьезного взыскания в случае малейшей оплошности. Я положила руки на колени и покрепче сплела пальцы, чтобы скрыть все нарастающую нервную дрожь.

— Грида убирала, — совсем сникнув, сообщила официантка. Метрдотель странно посмотрел на нее, переступил копытами и стал улыбаться еще любезнее:

— Я прошу простить наших официантов, Госпожа. Грида новенькая у нас, я тотчас же пришлю ее к вам.

— Боюсь, — бедная девушка уже вовсе шептала, — боюсь, она ушла…

— Грида? — мое беспокойство грозило вот-вот вырваться наружу. — Девочка-неформат, месяца два-три, светлые волосы каре? Она здесь работает?!

Улыбка сатира стала похожа на гримасу сумасшедшего:

— Да-а, Госпожа… мне очень жа-аль… — от волнения он опять сбился на блеяние. Я махнула рукой на свою и так уже порядком потрепанную репутацию, и бросилась напролом:

— Она забрала книгу, не так ли? — сатир нервно дернул ушами, суккуб виновато кивнула. «Все плохо! Все просто ужасно!» — кричало во мне. Стиснув зубы, я почти пропела: — А-атлично! И где мы можем найти… Гриду?

Никто не знал, как я и думала. После смерти теряешь не только душу, человеческие черты и эмоции — прекращают действие все документы, договоры и клятвы. В этом есть и положительная сторона, так что никто не спешит вводить паспортную систему для умертвий, но сейчас эта вольность грозила обратиться катастрофой. Я уже чувствовала, как расползаются щупальца причинно-следственных связей, одни узлы возникают, другие распускаются, и реальность, как огромная неповоротливая фура, медленно кренится на бок, забирая в сторону, от выбранного и одобренного Кланом маршрута.

— Клан недоволен, Василина! — уже слышала я безразличный бестелесный и безликий голос.

— Да-да, я догадываюсь. Непредвиденные обстоятельства, потребуется время…

— Клан не любит непредвиденных обстоятельств… — о да, это верно! Клан их просто терпеть не может. Настолько, что вряд ли сможет отказаться от моих услуг. А для поиска и воспитания новой провидицы у них не будет времени — события в скором времени понесутся так, что у некоторых просто в глазах замелькает!

В конце концов, среди подсобных рабочих нашелся какой-то гуль, который, «возможно, знает кого-то, кто сможет сказать, где живет один знакомый Гриды, так вот он…» Я без всякого пров’идения пообещала ему самую страшную смерть, если он не станет активнее шевелить своими тухлыми извилинами, и тогда дело сдвинулось. Но даже еще не добравшись до места, я уже поняла, что многое в мире сдвинулось так, что ни злоба Клана, ни все мое мастерство не вернет нас на выглаженную дорожку. Оставалась еще тоненькая ниточка, удержав которую, я могла надеяться, по крайней мере, не позволить будущему превратиться в полнейший хаос. И ради этого исчезающего шанса я махнула рукой на свой статус, и взялась сама махать на своих двоих — крыльях, разумеется, [1] Считаю необходимым пояснить это место. Кристи в данном случае делает явный намек на то, что мои ноги не приспособлены к долгой ходьбе. Некоторые люди, я знаю, по ошибке считают, что у подобных мне «коленки в обратную сторону», и объясняют нашу нелюбовь к пешим прогулкам этой предполагаемой несовершенной конструкцией. В первую очередь должна заметить, что колено у меня, как у любого существа в нашем мире, обращено по ходу движения, а тот крупный сустав, что обычно людьми несведущими принимается за коленный, является пяткой, высоко поднятой на удлиненных костях пальцев. Так же не могу не добавить, что все самые быстрые создания — в основном четвероногие — имеют именно такую конструкцию задних конечностей. И моя неспособность преодолеть большой пеший переход связана скорее с собственным предпочтением, отданным однозначно воздушному передвижению. — проигнорировав возражения Кристи.