Марина Дяченко - Цифровой, или Brevis est

Он глянул на часы. Полтретьего. Ну ничего себе… Ждать утра? Нет уж. Арсен стащил телефон со стола. Лег на спину, выше натянул одеяло.

Звонок. Звонок. Сонный голос:

– Ты что, рехнулся?!

– А ты откуда знаешь, что это я? – прошептал Арсен. И тут же ударил себя по затылку: ну, идиот, доброе утро, номер же высветился!

– Извини, – сказал он быстро. – Я хотел тебе позвонить вчера.

– Так что же не позвонил?

– Я, – он подбирал слова, – тут Марьяна Чабанова пропала, в общем, мне ее родители звонили, а я…

«А я залез к ним в головы и редактировал систему ценностей, чтобы окончательно вымыть оттуда Марьянку».

– Пропала? – сон и хрипотца исчезли из Баффиного голоса. – То есть это как?

– Ты в «Девичий закон» играла уже?

– Да, – она принужденно усмехнулась. – Еще подумала, кому и сколько нужно заплатить, чтобы про тебя сочинили такую игру…

– Это не про Марьяну игру сочинили, – Арсен говорил, не подбирая специально слов. – Это из Марьяны сделали игру. Как из зверей делают чучела.

Баффи засмеялась немного натянуто:

– Это метафора?

– Нет.

– Видишь этих двух ментов, у входа на эскалатор?

Баффи прищурилась. Она была немного близорука, но не носила ни очков, ни линз. Наверное, сама не замечала, как потихоньку падает зрение.

– Ну?

Дежурные милиционеры стояли, будто два рыбака с острогами, на краю человеческого потока. Через пару секунд они выхватят кого-то, вытащат на бережок и начнут проверять документы. Камера, охватывавшая широким взглядом серый подземный холл, выводила их цифровые тени на экран у будки дежурной.

– Хочешь, я сделаю так, что они поцелуются?

– Зачем?

– Ради смеха.

– Не надо, пожалуйста, – Баффи занервничала.

– Не хочешь – не буду. А вот видишь мужика с рюкзаком?

– Арсен, пошли отсюда, – сказала Баффи. – Здесь сквозняком тянет, и… что мы тут забыли?

Он втянул в себя воздух, чувствуя, как трепещут ноздри. Метро всегда нравилось ему обилием камер и экранов. Люди, сами того не зная, оставляли обильные цифровые следы на множествах носителей. Следы – находка для шамана, так говорил Максим.

– Сейчас пойдем.

Люди один за другим проходили через турникеты вниз, на станцию. Индикатор высвечивал, сколько поездок осталось на каждом билете. Информация, ничего сама по себе не значащая. Три. Пятнадцать. Двадцать одна поездка. Интимные сведения, которых никто не должен был знать, кроме кассира и покупателя. Вот так, на всеобщее обозрение. Никому нет дела.

Человек привык жить публично. В пещере, когда снаружи вьюга, а внутри все твое племя, ни от кого особенно не спрячешься. Будь как все, а то ведь шаману ничего не стоит вынуть твой след, пошептать над ним и воткнуть, к примеру, бронзовую иголку…

– Арсен, ну мы идем или нет?!

Он неохотно зашагал к выходу.

Светило солнце, лезла изо всех щелей весенняя трава. Арсен прищурился и вытащил из кармана темные очки: его глаза болели и слезились почти постоянно.

– На кого ты стал похож, – грустно сказала Баффи.

Они не виделись больше месяца. Ничего удивительного: в какой-то момент Арсен перестал себя сдерживать и все ей выложил, как своей. Все про Максима и про себя, про утилиты, про жизнь внутри Сети. Он хотел предстать перед ней добрым волшебником. А может, просто хотел покрасоваться. А скорее всего, искал собеседника: ведь, кроме Максима, он ни с кем не мог говорить откровенно, но Максим все время требовал, чтобы Арсен включал распознавалку лжи: «Имеешь? Пользуйся».

А включенный «Пиноккио» убивает доверие. Даже выключенный «Пиноккио» убивает доверие, это Арсен понял с большим опозданием. Он был до конца откровенным с Баффи, ему доставляло удовольствие быть с ней откровенным, ему и в голову не приходило беречь ее от новостей, которые могли напугать ее. И он напортил, конечно: в какой-то момент Баффи отстранилась, спряталась. Арсен обиделся. Потом простил. Потом стал бороться с желанием позвонить Баффи. Потом стал потихоньку наблюдать за ней из Сети.

Две недели подряд, без перерыва и почти без сна, Баффи играла в «Девичий закон» и даже нашла возможность переписываться с Марьяной, войдя в ее сетевой, то есть теперь игровой, дневник. Очень скоро оказалось, что эта переписка никуда не ведет: игра не раскрывала тайн и не давала дополнительных сведений. Игра хотела только, чтобы в нее играли: Баффи оказалась внутри сюжета, потом внутри еще одного сюжета, и так до тех пор, пока не выкинула диск с игрой в мусорное ведро.