Андрей Серба - Искатель. 1982. Выпуск №3

— Есть такой. Этот тип запомнил дату — 11 июня, потому что речь шла о Реймсе, откуда родом его жена. А ее день рождения как раз 11-го.

— На вашем месте я удостоверился бы в банке, был ли сделан вклад 13 или 14 июня.

— Вы имеете в виду шантаж?

— Или пенсию…

— Почему же вклады делались в разное время и нерегулярно?

— Я задаю себе тот же вопрос.

Триго поглядел искоса, уверенный, что Мегрэ просто смеется над ним.

— Нет уж! Лучше займусь ограблением, — буркнул он и встал. — В банк уже поздно. Пойду туда к двум часам, а потом, если нужно, отправлюсь на станцию…

Так же когда-то работал и Мегрэ: отбивал подметки, топая часами по мостовым и в дождь и в пекло, опрашивая людей, осторожных, виляющих на каждом шагу, вытягивая из них слово за словом.

— У источника, к 11 часам. Я там буду!

В его голосе чувствовалось дурное настроение. Мадам Мегрэ опасалась, что муж соскучится в Виши. И вот уже три дня, как он действительно недоволен, если приходится пропустить прогулку. А сегодня погребение, и он обещал Лекеру присутствовать. Солнце палило нещадно, хотя на улицах была все та же утренняя влажность и свежесть.

Улица Бурбонне представляла собой неожиданное зрелище: помимо жителей соседних домов, облокотившихся на подоконники, чтобы следить за похоронной процессией, можно было заметить много любопытных вдоль тротуаров. Катафалк уже прибыл. Позади него остановилась черная машина, вероятно похоронного бюро, и еще одна, неизвестная Мегрэ. Лекер вышел навстречу.

— Пришлось бросить своих бандитов, — пояснил он. — Ограбления происходят ежедневно — публика к ним привыкла, а женщина, задушенная у себя дома, в таком тихом городке, как Виши, без видимой причины…

Мегрэ узнал среди толпы рыжую шевелюру фотографа из «Трибюн». Двое других орудовали на улице, один из них заснял полицейских, переходящих улицу. В сущности, смотреть было не на что, и зеваки поглядывали друг на друга, словно недоумевая, чем они тут, собственно, занимаются.

— Ваши люди здесь, на улице?

— Трое. Не вижу Диселя, но он, должно быть, где-нибудь здесь. Ему пришло в голову прихватить с собой мальчишку из колбасной, тот знает здесь всех и вся, сможет указать людей пришлых, не из этого квартала.

— Вы поедете на кладбище? — спросил Мегрэ у Лекера.

— Желательно, чтоб и вы туда отправились. У меня личная машина — я подумал, что полицейская машина здесь была бы проявлением дурного вкуса…

— А Франсина?

— Только что прибыла со своим любовником. Она там, в доме…

— Не вижу их машины.

— Служащие похоронной конторы хорошо знают, что подходит и не подходит в этих случаях: вероятно, они дали понять, что их открытая красная машина в похоронной процессии была бы неуместна.

— Она с вами говорила?

— Слегка кивнула, когда прибыла… Она как будто нервничает, беспокоится… Входя в дом, внимательно оглядела ряды зевак, будто искала кого-то глазами.

Люди начали выходить из дома. Водитель похоронных дрог взгромоздился на сиденье. Как по сигналу, четверо служителей не без труда вынесли гроб через дверь и вдвинули его в машину. Франсина Ланж ожидала на пороге, в черном платье. Катафалк отъехал на несколько метров. Франсина села в черную машину, ее спутник — за руль.

— Поедемте, патрон…

— Все? — спросил Мегрэ, обернувшись.

— Родных больше нет, друзей тоже…

Кладбище находилось недалеко, по другую сторону линии железной дороги. Здесь было пустынно. Итак, их было всего четверо, не считая служителей похоронной конторы. Лекер и Мегрэ подошли к Франсине.

— Вы скоро уезжаете? — спросил Мегрэ у Молодой женщины. Он задал этот вопрос просто так, чтобы что-нибудь сказать, не придавая ему значения, и заметил, что она глядит на него пристально, словно пытаясь уловить какую-то мысль в его словах.

— Вероятно, придется остаться на два-три дня, чтобы привести все в порядок…

— Что вы собираетесь делать с жильцами?

— Я разрешила им остаться до конца месяца. И заперла комнаты нижнего этажа…

— Рассчитываете продать дом?

Она не успела ответить, так как один из служителей в черном подошел к ней. Какой-то фотограф, не рыжий, другой, появился неизвестно откуда и сделал несколько снимков в тот момент, когда опускали гроб и Франсина бросила в могилу горсть земли.

Лекер взглянул на Мегрэ, погруженного в свои мысли. О чем думал он? О Ла-Рошели, об улице Нотр-Дам де-Лоретт, о начале своей деятельности, когда был секретарем комиссара полиции IX округа?