Владимир Фирсов - Первый шаг к Берлину

- Я не курю. - Владимир все-таки решился и посмотрел командиру в глаза. - У меня к вам просьба, Скажите... Какой сейчас год?

Бородач удивленно взглянул на Владимира.

- Как это - какой год? - В его глазах что-то изменилось, словно смысл вопроса наконец-то дошел до него. Он растерянно оглянулся кругом и закричал кому-то: "Иван, давай сюда!", потом снова посмотрел на Росина.

- Тебя там здорово били, я слышал, - сказал он. - Ну, гады фашистские, попадетесь вы мне в руки!

Только теперь Росин понял, что его спасение не было случайным. Очевидно, разведка партизан сообщила, что фашисты захватили пилота опытной секретной машины, и партизаны решили его отбить.

- Дед, звал? - спросил, подбегая, молодой парень с немецким автоматом на груди. - Кого ранило?

- Вот, о летчике позаботься. - Командир кивнул на Владимира. - Осмотришь, перевяжешь... Водки дай ему. Худо человеку.

- Нету водки. Дед. - Парень развел руками. - Всех фрицев обшарил. Нету... Отощали фрицы. Вот только у офицеров посмотрю, ладно? - И парень помчался к горящей машине.

- И все-таки, какой сейчас год? - повторил вопрос Владимир.

- Какой год? Да все тот же - тысяча девятьсот сорок первый...

Дед не договорил фразу. За деревьями вдруг дружно ударили автоматы. Срубленные пулями ветки посыпались на головы людей. Из-за поворота дороги показалась цепь гитлеровцев, поливавшая лес огнем. Вслед за автоматчиками с лязгом выехал бронетранспортер, с которого гулко бил крупнокалиберный пулемет. Из глубины леса, где, видимо, были партизанские дозоры, тоже раздались выстрелы.

- Всем отходить! - закричал командир. - Кравцов, Петелин - ко мне! Остальным отходить! Мы прикроем!

Он выхватил у Росина автомат.

- Уходи, летчик! Твое дело летать. А здесь - наша работа. Ну!

Партизаны шли быстро, прислушиваясь к звукам боя за спиной. Немецкие автоматы строчили не переставая. Время от времени им отвечали короткие очереди ППД. Так продолжалось минут десять. Потом стрельба прекратилась.

3

Деревушка Столбы, затерянная в подмосковных лесах, была не бог весть каким важным стратегическим пунктом, и в первый день наступления немцы проскочили ее с ходу, не задержавшись даже, чтобы выловить и расстрелять местных коммунистов. Всем этим они занялись позже. В деревне расположилась какая-то армейская часть со своим штабом и обозами. Немцы повесили для острастки трех колхозников, постреляли всех собак, перерезали кур. Потом началась жизнь под немцем. Была она не очень тихой и спокойной для оккупантов. Однажды не вернулись связисты, вышедшие ликвидировать обрыв телефонного провода, а с ними исчезло полкилометра провода. Потом сгорел склад фуража - часовой оказался заколотым, а его автомат исчез. Затем среди белого дня обстреляли штабную машину - двое офицеров остались на месте, троим удалось уйти. Рассвирепевшие немцы сунулись было в глушь леса, где, по их предположениям, скрывались партизаны, потеряли десять солдат и больше там не появлялись.

Зима установилась окончательно, со снегом и морозами, хотя и не очень большими - так, градусов десять - пятнадцать, редко двадцать. Природа словно берегла главный удар до того момента, когда охваченные смертельным ужасом гитлеровцы побегут прочь от столицы - вот тогда она обрушит на них страшный сорока градусный мороз. Но и при пятнадцати градусах кадровые солдаты вермахта выглядели жалко - наматывал на себя бабьи платки, плели из соломы огромные эрзац валенки. Всю мало-мальски пригодную теплую одежду они у жителей реквизировали, но набралось ее очень мало, потому что были в деревне только бабы с детишками да дряхлые старики. Из молодых мужчин осталсь под немцем лишь бывший осужденный Пашка Артемьев - здоровенный бугай, поперек себя шире, который сразу же подался в полицаи. Партизаны заочно приговорили его к смерти, о чем вывесили рукописную листовку, но прикончить не прикончили - раза два стреляли, но так чтобы в него не попасть. Пашка был началом тайной цепочки, по которой нужные партизанам сведения переправлялись в лес. От него-то и узнали в отряде, что раненый Дед захвачен немцами, не сказал на допросе не слова, выдержав все пытки, и завтра в полдень будет повешен на глазах у всей деревни.

Вооружение у партизан было не ахти какое: восемь автоматов, дюжина винтовок, три пистолета и несколько ручных гранат. На тридцать человек его явно не хватало и атаковать с подобными силами гарнизон в двести человек, имеющий к тому же пулеметы, было предприятие безнадежным. Это понимали все и Росин тоже. Впервые он пожалел, что хронолетчики не берут с собой оружия. У него мелькнула было сумасшедшая мысль - перелететь на хронолете линию фронта, чтобы вызван помощь. Временной переход совершался всегда на большой высоте, где аппарату не угрожала встреча с какимнибудь материальным телом. Но по прибытии в другое время хронолет до выбранного места посадки летел самостоятельно, и радиус его действия был почти неограниченным - кварк-реакторы снабжали хронолет достаточным количеством энергии. Однако мысль о перелете через фронт пришлось тут же отбросить - Росин понимал, что появление неизвестного летательного аппарата поставит перед командованием Красной Армии множество неразрешимых проблем и что оружием его никто не снабдит.