Марина Дяченко - Баскетбол

…Саша и в самом деле забросил — красиво завершил атаку зеленых маек. И тут же упал, потому что в шее у него сидела короткая стрела с черным оперением.

— Ее выдергивать трудно, — сказал кто-то, кажется, Олег.

Выдернули. Из маленькой дырочки выкатилась большая капля крови, сползла вниз, оставляя вокруг шеи лаковую спиральную дорожку. Докатилась до ложбинки между ключицами, остановилась; Саша вытер шею тыльной стороной ладони. Не стер — размазал. Вова с Антоном провели несколько комбинаций, но безрезультатно.

— Тебе в бросках надо тренироваться, — в сердцах выговаривал Вова. — А то комбинируй-не комбинируй, а результативность никакая… Команду подводишь!

Людовик был доволен, покачивал острым носком ботинка. Мэл грыз соломинку. Антон устал. Мышцы повиновались, и ноги были легкие, будто на разминке — тем не менее внутри он устал смертельно. Сверху палило невидимое солнце, под ногами поблескивал оледеневший снег, оранжевой молнией метался перед глазами яркий пупырчатый мяч. Вова что-то говорил — Антон понимал с пятого на десятое.

— Тоша, — позвал Мэл. — Подойди сюда…

Антон подошел. Тень забора упала на лицо — на мгновение сделалось легче.

— Тоша, — сказал Мэл. — Я ведь на тебя рассчитываю. Возьми себя в руки, а то, гляди, у меня уже двое кандидатов на твое место в заначке… Понял?

— Мне бы отдохнуть, — выговорил Антон.

— Не нужно тебе отдыхать… Ты в прекрасной физической форме. Или ты играешь сейчас — или отправляешься, куда следует… Понял?

Антон молча кивнул. Вернулся на площадку; перед ним расступились.

— Играй, — сказал Саша умоляюще. — Там — хуже. Поверь.

Утра не было. Не было ночи. Никто не ложился спать. Антон только теперь понял, что это такое — быть без времени. Может быть, они играли день. А может, неделю. А может, год. Мышцы не уставали — не выдерживали нервы.

Игра делалась все напряженнее; фол следовал за фолом, штрафной за штрафным. Противники, прежде более чем лояльные друг к другу, теперь чуть что сыпали оскорблениями и даже норовили ударить. Счет был тысяча двести шестьдесят четыре — тысяча двести шестьдесят в пользу команды Мэла. Антон набрал девятьсот двадцать шесть очков и сделал четыреста пять «подборов».

Кажется, Людовик и Мэл тоже поддались азарту. И тоже повздорили; они сидели, не глядя друг на друга, и с каждым броском все стремительнее разворачивали «гонку вооружений». Антон получал сперва камнем по затылку. Потом дротиком в шею. Потом ножом в спину. Потом стрелой в сонную артерию. Потом во время его броска раздался выстрел; мяч прокатился по кольцу и не попал в корзину. Пока Антон лежал на снегу с пулей в пояснице, Мэл и Людовик устроили тихое разбирательство: Мэл утверждал, что соперник выстрелил не в момент броска, а раньше, а Людовик предлагал ему проигрывать с достоинством. В отместку Мэл тоже начал стрелять игроков Людовика, причем калибр у него был, будто для охоты на слона. Атакующего Олега он убил раз сто, а Сашу — двести семнадцать раз, причем последним выстрелом размозжил Саше голову, и тот минуты три лежал под кольцом, прежде чем сумел подняться.

— Разобрали игрочков! — орал Вова.

— Не тормози! На скорости! — кричал Саша.

Счет был тысяча триста девяносто шесть — тысяча триста девяносто восемь в пользу команды Людовика, когда Мэл вытащил огнемет…

С потолка срывались капли — тяжелые и прозрачные, и очень холодные в сравнении с остальной водой. Пар сгустился. Казалось, что смотришь на мир сквозь школьную промокашку. На Сашином теле не осталось уже ни следа копоти, а он все тер и тер бока, плечи, спину. Лицо. Коротко стриженые волосы.

— …А бывает, стыдно признаться, — говорил Вова. — Стыдно признаться людям, какую подлость совершил…

— Глупость, — поправил, поморщившись, Олег.

— Подлость, — хрипло отозвался Саша. — Правильно Вован говорит.

— А я детдомовец, — надменно бросил Олег. — Кому я нужен?

— У тебя дети могли быть, — укоризненно сказал Саша.

— А могли и не быть, — огрызнулся Олег. — Это вы, у кого мать там, отец, кто из-за жвачки повесился — вы дураки. А мне другой дороги не было… Так и так пришили бы…

— Ты бы рот заткнул… Кто, ты сказал, из-за жвачки повесился?!

Антон потихоньку отошел в сторону. Отвернулся лицом к стене. Горячая вода хлестала по макушке.

…Не в один день. Медленно. Долгие месяцы. Тогда еще было время. Уже полгода прошло с тех пор, как Ленка вышла замуж. Ее живот был как огромный баскетбольный мяч. Злые языки говорили, что свадьба случилась «по залету», и уговаривали Антона «не переживать». Потому как «невеликое сокровище».