Лоис Буджолд - Этан с Афона

— О Бог-Отец, — в ужасе застонал Этан, — Демографический совет решит, что я окончательно пал! Заниматься любовью с женщиной в шлюзовой камере!

— Боже мой, — тихим эхом откликнулась Куинн, в таком же ужасе, — адмирал Нейсмит решит, что я совсем сдурела — заниматься любовью, все равно с кем, в шлюзовой камере!

Терренс Си рыскал взглядом по грузовому причалу, будто искал смерти так же отчаянно, как Куинн искала выход. Си чуть дернулся; Рау немедленно взял его на мушку парализатора.

— Даже не мечтай, мутантишко, — рявкнул Рау. — У тебя нет ни единого шанса. Только дернись, и мы тебя втащим на борт парализованного. — Он неприятно оскалился. — Ты ведь не хочешь пропустить шоу с участием твоих друзей, а?

Си сжимал и разжимал кулаки, в его душе боролись отчаяние и ярость, равно бессильные.

— Простите меня, доктор, — прошептал он. — Они приставили коммандеру к голове нейробластер, и я знал, что это не блеф. Я надеялся, что вы не придете, если я вам просто позвоню. Лучше б я им позволил ее застрелить. Простите меня. Простите…

Куинн сардонически скривила вверх углы губ, отчего рана разошлась и опять закровоточила.

— Не надо так уж стараться с извинениями… Даже если б вы сопротивлялись, его это все равно не спасло бы.

— Вообще не надо извинений, — твердо сказал Этан. — Скорее всего, я бы на вашем месте сделал то же самое.

Человек, державший их под прицелом, дернул нейробластером, показывая, чтобы Этан и Куинн отошли к внешней стене, и вдоль нее — в дальний конец причала.

— Это вообще кто? — Этан мотнул головой. — Сетти?

— Он самый. Надо было мне выстрелить ему в спину, когда был удобный момент, и получить с Дома Бхарапутры остаток денег, — с отвращением ответила Куинн. И задумчиво добавила: — Как вы думаете — если я сейчас прыгну на эту гориллу, вы успеете пересечь причал и скрыться в коридоре, пока Рау вас не парализует?

Гулкий пустой причал был шириной метров пятьдесят.

— Нет, — честно сказал Этан.

— А если броситься под прикрытие трубы-переходника?

— И что? Строить им рожи, пока они не подойдут меня пристрелить?

— Ну ладно, — огрызнулась она, потеряв терпение, — тогда придумайте что получше.

Этан сжал кулаки в карманах и наткнулся на небольшой продолговатый предмет.

— Может, вот с этой штукой можно потянуть время?

— Это еще что такое?

— Что-то странное. Когда я шел сюда, по дороге меня перехватил какой-то человек и всучил мне эту штуку — сказал, что это послание для Миллисора. Она активизируется его воинским номером, и я должен отдать ее, как только его увижу…

Куинн застыла, схватив его за руку.

— Какого цвета?

— А?

— Человек, какого он был цвета?

— Розовый. То есть у него костюм был такой, розовый…

— Да не костюм, человек!

— Интересного такого цвета, вроде кофейного. Я еще подумал, нельзя ли раздобыть таких генов для Афона…

— Эй, — произнес Сетти, шагнув к ним и нахмурившись.

— Дайтесюда, дайтесюда, — забормотала Куинн, выхватывая у Этана капсулу с посланием. — Щапосмотрим. 672-191-… Боже, как там дальше? 142 или 124?

Трясущимся пальцем она тыкала в крохотную клавиатуру, потом застыла в мучительных сомнениях.

— 421, а теперь молитесь. Эй, Сетти! — крикнула Куинн и швырнула послание в удивленного цетагандийца, который машинально выбросил левую руку и легко поймал капсулу.

— Ложись! — заорала Куинн прямо в ухо Этану, сбила его с ног и сама упала сверху.

Воцарилось удивленное молчание. Лишь тоненько, по-комариному, пищал головид, рисуя изображение.

— О черт, — простонала Куинн, и тело ее, лежащее поверх Этана, расслабилось. — Опять не угадала.

Полузадушенный Этан жалобно произнес:

— Какого черта вы себе…

Взрывная волна сплела их в клубок, отбросила на десять метров, и они приземлились у противоположной, внешней стены причала. Этан полностью оглох, если не считать звона в ушах. Кости его вибрировали, словно гигантский звучащий гонг, в глазах потемнело.

— Я так и думала, — мрачно-удовлетворенно пробормотала Куинн. Она встала, упала, опять встала, налетела на стену и оттолкнулась, быстро моргая и шаря перед собой вытянутыми руками.

Сигнализации уже вопили кругом, как безумные. Загорелись яркие аварийные огни — Этан обрадовался, поняв, что не ослеп, — а вдали загрохотали заслонки воздушных шлюзов, словно падающие одна за другой костяшки домино.

Ближе и тише слышался гораздо более зловещий звук — шипение, переходящее в свист; это воздух выходил через швы ближайшей трубы-переходника, поврежденной взрывом. Вокруг трещины клубился ледяной туман.