Михаил Каришнев-Лубоцкий - Гнэльф

Аркадий Борисович положил трубку и сказал, обращаясь к Ирочке Лапиной, сидевшей за столиком с приборами:

– Ирина Михайловна, я прошу вас сегодня немного задержаться. Будет интересная работа.

– Хорошо, я задержусь.

Гейзеровский открыл ящик письменного стола и достал из него револьвер, стреляющий капсулами со снотворным. Проверил, заряжено ли оружие, и положил его обратно. Однако запирать ящик на ключ уже не стал, а только задвинул его внутрь стола. Все эти манипуляции профессора не ускользнули от зорких глаз молодой женщины. Но Ирочка не подала и виду, что она что-то заметила. И только ее миловидное веселое личико стало чуть-чуть суровее, чем было прежде.

В половине шестого снова раздался телефонный звонок. На этот раз звонил служащий клиники с первого этажа.

– Аркадий Борисович, к вам приехали два молодых человека с каким-то грузом. Их пропустить?

– Двое? – удивился профессор. Потом махнул рукой: – Хорошо, пусть пройдут оба.

Эд и Глеб с трудом пронесли через турникет большой фанерный ящик и чуть ли не бегом направились к лифту. Поднявшись на третий этаж, они поволокли груз в лабораторию профессора. Гейзеровский ждал гостей и, как только они появились, быстро распахнул дверь и впустил их в свою святая святых.

– Добрый день, профессор! – поздоровался Эд. – Не мое это, конечно, дело, но разве можно ему так напрягаться? – Он кивнул в сторону Глеба Кудашева. – Хорошо, что я подвернулся, помог дотащить эту тяжесть! – Эд лягнул фанерный ящик и вытер со лба пот.

– Спасибо… Вы, разумеется, правы… – Аркадий Борисович выдержал паузу и нетерпеливо проговорил: – Вы свободны, молодой человек.

– Ничего, я не тороплюсь. – Эд махнул рукой: – Я готов помогать вам и дальше.

Он откинул крышку ящика и выхватил оттуда пистолет:

– Нам все известно, профессор! Или вы сейчас же сотрете всю лишнюю мазню в его голове, – он снова кивнул в сторону Глеба, – или я продырявлю вас насквозь!

– Дырявить буду я, – нарушил свое молчание Кудашев, – клянусь, мне за это ничего не будет!

Гейзеровский покосился на Ирочку Лапину и зло процедил сквозь зубы:

– Предательница!

– Но не убийца! – с жаром воскликнула молодая женщина и бросилась к столу, в котором лежал револьвер профессора.

– Где гнэльф? – спросил Аркадий Борисович, обращаясь сразу ко всей тройке «налетчиков». – Он мое изобретение…

– Мик – изобретение?! – Эд ни на шутку обозлился: – Еще одно оскорбление в адрес моих друзей, и я продырявлю вас насквозь!

– Это я уже слышал, – сухо заметил Гейзеровский. – Хорошо, я сотру излишнюю информацию в мозгу Глеба Кудашева.

– Но только лишнюю! – спохватился Глеб. – Ирочка, проконтролируй это, пожалуйста!

Он взял у Ирины револьвер не известной ему системы и навел его на профессора.

Когда все было готово для процедуры снятия информации, Аркадий Борисович преувеличенно вежливо показал Глебу на выдвинутый из агрегата ящик:

– Прошу ложиться!

Глеб послушно выполнил указание профессора. Ирочка прикрепила к его голове датчики, и Гейзеровский задвинул ящик обратно в агрегат. Потом нажал одну из клавиш компьютера, и на дисплее засветились ярко-зеленые бегущие змейки.

И в этот момент Эд позволил себе немного расслабиться. Задрав голову вверх, он начал рассматривать гудящую и мигающую разноцветными огоньками аппаратуру, стоявшую на шкафах. Этим и воспользовался профессор. Он ловко сделал Эду подсечку и кинулся в коридор. За ним, поднимаясь с пола и выкрикивая слова проклятий, бросился незадачливый часовой.

В клинике было пустынно в этот вечерний час, но это вовсе не означало, что там не было никого. Профессор, как вихрь, налетел на подвернувшегося ему на пути старика Бабошкина, и тот подвез его на своей коляске до самого конца коридора. Он, может быть, доставил бы доктора и на нижний этаж, но Гейзеровский почему-то в последний момент вцепился в перила лестницы и остановил стремительный бег инвалидной коляски. По дороге старик успел поинтересоваться у профессора, не видел ли тот вчерашний матч футболистов. И когда узнал, что его любимый лечащий врач пропустил захватывающее зрелище, горестно покачал головой:

– Наши продули, док! Теперь я должен отдать соседу бутылку пива!

– Прощайте… Извините… – прошептал Аркадий Борисович, неуклюже слез с колен старика и кинулся вниз по ступенькам.

Не успев затормозить в конце коридора, Эд налетел на инвалидную коляску и вместе с Павлом Мартыновичем помчался следом за коварным профессором. На лестничном марше Эд изловчился и оттолкнулся от стены ногой. Коляска запрыгала дальше вниз.