Андрей Дай - Сторона Неба

Техник оказался весьма пожилым человеком. В серо-голубом свете его морщины даже казались коряво нарисованной боевой индейской раскраской. А площадка, куда он меня привел, судя по всему, служила ему еще и жильем.

— Всегда можно обмануть центральные пульт, — с оттенком гордости, пояснил свою лампочку старик.

— Ты здесь живешь?

— Ага.

— Один?

— Черт, свалился ты на мою голову...

— Вообще-то это ты на мою, — хмыкнул я. — И зря ты решил, что я лазал по этим крысиным норам только ради тебя...

— Почему бы мне именно так и не подумать? Браун, крысу ему под хвост, всегда нас недолюбливал...

— Кого вас?

— Асториан, — неохотно проговорил Снурли.

— Чего, чего?

— Браун решил построить свою базу на месте нашей колонии. Нас он отправил жить на равнину. Постепенно мы вернулись в горы и стали жить, как крысы...

— И техники никогда с вами не встречались? — не поверил я.

— Иногда... Я , вообще-то, переселился сюда недавно. Только после отлета всей армии на Конвикт. Я думаю они сюда уже не вернутся.

— Почему ты так решил?

— Пленные конвиктяне давно могли бы выйти на волю и уничтожить всю базу, но не делают этого. Может быть ждут, когда вернется Браун?..

— Давно улетела армия?

— Нет... А чего ты в переходы то забрался?

— Я взорвал центральный пульт... Меня там совсем не любят.., — захныкал я.

— М-да.., — озадаченно протянул Снурли.

— Я шучу, — сказал я. — Проводи ка меня к пленным.

— Зачем?

— Мы с ними старые приятели.

Увидев, как взметнулись клочковатые остатки серебристых бровей Снурли, я решил уточнить.

— Однажды я закидал конвиктские города атомными бомбами. А теперь считаю, что был не прав и хочу вернуть долг. Хоть кому-то из них помогу...

— Понятно, — угрюмо сказал старик. — Сейчас у тебя на лице тоже кровь?

— Да, — пришлось согласиться мне.

— Эта кровь чем-то отличается от той, конвиктской?

— Я не нуждаюсь в нравоучениях, — заорал, вскакивая, я. — Я солдат, а это кровь врага.

— Браун хорошо над тобой поработал, — покачал головой старик, не обращая внимания на моя вопли. — Пойдем. Я провожу тебя, а потом забудь обо мне. Я не хочу тебя знать, солдат Рогнар.

С необычной для своих лет резвостью, Снурли поднялся и не оборачиваясь, почти побежал в узкий проход. Через минуту он уже тыкал пальцем в решетку под потолком.

— На верх, за углом — налево... И еще... Мы, асториане, солдаты. Мы уже больше восьми десятков лет боремся за свободу. А ты всего-навсего убийца. За что убиваешь ты?!

Я просто пожал плечами. Уж слишком много было в крови адреналина, что бы я был способен воспринимать философию гуманизма и справедливости. Зуд войны толкал меня вперед и вперед.

Старый Снурли исчез во тьме, а я прикрепил мину к решетке. И ослепительно-белая вспышка взрыва на миг высветила сутулую спину человека крысы.

— Бедный, несчастный солдатик, — донесся до меня из темноты зловещий шепот гуманиста.

— Бедная, старая крыса, — проговорил я, усмехаясь, и вылез в коридор.

Только камеры, где содержались конвиктяне оказались пустыми. Тут и там в переходах валялись спящие служаки из СБ. Спящие, но живые. И как бы меня не переполняла ненависть к «серым», убить спящих рука не поднималась.

Получившие свободу конвиктяне, словно специально для меня, отметили телами свой путь и мне оставалось только следовать за ними.

Я шел, разглядывал спящих и размышлял. Взбунтовавшиеся гены кровожадности устали и замерли в засаде до следующего раза. Грохот боевых барабанов умолк в мозгу и поле брани захватила совесть. А она у меня тоже весьма воинственная дама. Сразу припомнились слова старика. Добрая конвиктская женщина, подвозившая меня до ангаров, тоже внесла свою лепту. В общем, очень скоро кровь заляпавшая лицо и одежду стала прожигать меня насквозь. Вялые отговорки о мести или переживании за Кассандру и сына, Совесть в расчет не принимала.

Еще немного и я выдернул бы чеку последней болтающейся на поясе мины. Но тут, следуя тропой конвиктян, я вышел в ремонтный док.

Уснувшее чудовище — адреналин подняло было свои уродливую морду в моем организме. Мышцы напряглись. Я несколько сот раз в секунду уходил в другое течение времени и снова возвращался, от чего мой силуэт на фоне распахнутых ворот, должно быть, мерцал. И все-таки я взял себя в руки. И не принялся все сокрушать, спасая Тумеха. Успокоиться мне здорово помогла моя ненавистная совесть. Именно благодаря ей я смог сообразить, что хотя весь зал и был полон вооруженных людей, и в центре этой толпы стоял безоружный Бальчи-кель, но солдаты-то сидели. И еще, все они были без шлемов, а это в логове ИАБ тоже кое что значит. И шлюз в атмосферу Астории был открыт.