Анатолий Степанов - Искатель. 1987. Выпуск №4

— Ты здесь, Саттар, — сказал он, не открывая глаз. — Выходи.

Саттар не спеша появился из-за кустов, подошел, сел на корточки.

— Слушаю тебя. — Хамит перевернулся на бок и лениво приподнялся.

— У них три лагеря. Приблизительно в тех местах, о которых думал Круминь. Входы в тугаях я пометил, как мы условились.

— Не заметят?

— Нет. Я сказал им, что завтра сюда прибудет эскадрон, чтобы уничтожить банду.

— Теперь о Кудре…

Всадник скакал по степи. Могучий конь, вздымая гриву и хвост, летел над землей, послушный воле всадника. Движение вперед было неудержимо. И вдруг все кончилось: подсеченный под передние ноги конь рухнул на колени, перевернулся через голову, а седок вылетел из седла.

Кудре успел вскочить на ноги, но возникший неизвестно откуда Хамит прыгнул на него сверху с коня, смял и повалил. Лежа на спине, Кудре увидел, кто над ним, и это придало ему силы: выгнувшись, он увел свои руки от цепких пальцев Хамита и, поворачиваясь на бок, нанес удар противнику коленом в живот. Хамит охнул, ослабил хватку на мгновение, которого Кудре было достаточно для того, чтобы вскочить.

Кудре после подобного усилия нужна была пауза, которой Хамит ему не дал. Носком тяжелого сапога Хамит ударил Кудре в голень и, когда тот оцепенел от болевого шока, нанес ему еще один удар.

Очнулся Кудре уже со связанными ногами и руками. Рядом сидел Хамит. Увидев открытые глаза бандита, он решил вслух:

— Пора.

Конь Кудре был мертв — сломал шею. Хамит подвел своего поближе, поднял Кудре, поставил на плотно сомкнутые веревкой ноги.

— Посади меня в седло, — подал наконец голос бандит.

— Поедешь, как баран, — ответил Хамит и, подхватив Кудре, перекинул его через седло. Живот бандита был на седле, а голова и ноги висели по сторонам. Привязав его покрепче, Хамит взял повод, и они — Хамит впереди, а сзади, лежа на седле животом вниз, связанный веревками Кудре — тронулись в путь.

Они молча двигались предрассветной степью. А когда взошло солнце, остановились на облюбованной Хамитом поляне, широким клином вдававшейся в приречные заросли.

Хамит брезгливо, как мешок с навозом, сбросил Кудре с седла. Тот и упал, как мешок, — всей спиной, даже не пытаясь сгруппироваться. Хамит, не расседлывая, пустил кон л пастись, достал из мешка чайник, сложил заранее приготовленный хворост и разжег костер. Кудре наблюдал за ним.

Весело плясал под чайником огонь, и Хамит, ожидая, тоже; лег на спину, подложив руки под голову.

— Что ты со мной сделаешь? — не выдержав, спросил Кудре.

— Сначала подержу здесь, чтобы ты не мешал женщинам спать ночью.

— Саттар! — взвыл Кудре и стал биться затылком о землю. — Я же с самого начала не верил ему! Почему я не прикончил его? Почему?

Хамит встал и сверху посмотрел на извивавшегося, как червяк, бандита.

— У меня кружится голова от желания раздавить тебя. Но я должен сохранить тебя живым. Нам надо, чтобы ты рассказал о многом. О своих связях. О людях, которые оказывали тебе поддержку. О тайных складах оружия.

— Ты от меня не услышишь ни слова, красный ублюдок! Я ничего не скажу вам!

— Скажешь! Сегодня ночью сюда прибудет эскадрон регулярной Красной Армии и прихлопнет все три твоих лагеря. Ведь у тебя их три? Без тебя твои головорезы не окажут никакого сопротивления. Ты же, Кудре, привык иметь дело со стадом. Твой отряд — твое последнее стадо. Но стадо без пастуха — просто сборище овец. А когда будет покончено с твоими горе-вояками, тебе не перед кем будет красоваться, и ты заговоришь и расскажешь все.

— Развяжи мне ноги, я хочу сесть, — сказал Кудре.

Хамит ножом перерезал веревку. Кудре, застонав, подтянул под себя затекшие ноги и с трудом сел. Хамит отошел в сторону — от костра несло жаром — и прилег, положив на всякий случай под правую руку расчехленный маузер.

Полуприкрытыми глазами смотрел Кудре на огонь. Огонь играл, изредка постреливая. Выстрелило посильнее, и розовый уголек упал рядом с бандитом. Кудре глядел на уголек до тех пор, пока он из розового не стал серым. Тогда он скосил глаза в сторону Хамита. Хамит смотрел в небо.

Не торопясь, Кудре носком сапога осторожно зацепил конец сильно обгоревшей толстой хворостины и выкатил ее из костра, а потом, как бы меняя позу, резким толчком каблука загнал раскаленную головешку под себя. Хамит отреагировал на это движение, коротко взглянув на Кудре, но не заметил ничего подозрительного.

Головешка была уже за спиной Кудре. Точно примерившись, он лег на нее. Чадила головешка, потихоньку начала тлеть веревка, краснела и вздувалась пузырями кожа на руках Кудре. Он терпел. Наконец веревка поддалась. Кудре стал осторожно высвобождать руки.