Вик Тори - Аномалия

Феликс рассказал, как много лет он и специально созданная группа во главе с церковью искали место для новой жизни. Они оберегали эту тайну и строили поселение для тех, кто еще остался человеком, в чьих клетках не копошатся наноботы, для тех, кому компьютер не диктует, когда жить и когда не жить. Пять лет по всему миру они собирали людей, которые избежали процедуры нановкрапления, всеми правдами и неправдами свозили их сюда и помогали начать новую жизнь. Естественно, не все соглашались уезжать от своих родных и близких. Поэтому каждому «особому» разрешалось взять с собой всех, кого он пожелает. Так среди населения деревни оказались и те, кто прошел процедуру, но таких, по словам Феликса, тут единицы.

— И мы, значит, тоже в числе «единиц»? К кому в нагрузку попали? – спросила Ира.

— Ни к кому. Вы тут по полному праву, как представители нулевого поколения.

— Ты ошибаешься, Феликс. Я прошла через процедуру еще в детстве,

— И я, — покраснела Ира.

— Нет, Аномалия. Можешь спросить у своей мамы.

— Что за бред! Мы все прошли через это, иначе бы просто не имели права жить вот так свободно…

— Я прошел через процедуру, — ответил Феликс. — А вот ты и Илья нет.

— Не верю. Откуда тебе-то знать?

— Нет, дочка, он говорит правду, — сказала мама и виновато опустила голову. — Твой дед был против. Он знал, чем может обернуться вмешательство в природу человека.

— Но у меня есть документы…

— Да? И что они подтверждают? Что у тебя в организме кишат наноботы? Так это правда, — перебил меня Феликс. – Если бы их там не было, любой анализ выявил бы это. Другое дело, что они не активированы. Профессор Лемешев лично позаботился, чтобы ты прошла через процедуру лишь номинально.

— Что?

— И ты, и я прошли через процедуру, но наноботы были активированы только на бумаге, чтобы мы могли жить спокойно. Позже, когда я начал собирать поселение, я активировал наноботы у себя, чтобы иметь возможность подольше следить за всеми вами.

Мне сделалось дурно. Уж чего я не ожидала, так это того, что все это время жила, не зная ничего даже о себе самой, не говоря уж о других. Мне всегда казалось, что у меня в запасе столько времени, что спешить совершенно некуда. А теперь оказывается, что половина жизни уже в прошлом.

Я почувствовала осторожное прикосновение к щеке. Илья присел рядом и, подняв мое лицо за подбородок, ловил мой взгляд.

— Аня, все хорошо, — сказал он и снова провел рукой по моей щеке.

— Что хорошего-то? Мне осталось всего ничего…

— Я составлю тебе компанию, — Илья посмотрел мне в глаза, — если захочешь.

— И что мы теперь должны делать? – спросила я у Феликса. – Для чего-то же ты тут нас всех собрал?

— Вы должны жить. Да, вот так все просто – жить. Столько, сколько сам отведено. А еще вы должны родить детей. Обычных. И не засорять их жизнь вечностью.

— Что значит должны?

— Ну, я не точно выбрал слово. Не «должны», а «если пожелаете». Хотя я думаю, что пожелаете очень скоро, — Феликс улыбнулся и хитро посмотрел на меня, затем на Илью. Я покраснела.

— А рожать можно только тем, кто из нулевого? — поинтересовалась Ира. Она давно хотела ребенка и это ни для кого не было секретом. Но все как-то не везло, счастливый случай обходил ее стороной. А когда наконец Комиссия по евгенике дала ей добро, она в пух и прах разругалась с мужем, подала на развод и, соответственно, лишилась статуса замужней женщины. А дети Нового общества не могли расти безотцовщинами.

— Нет, тут каждый волен делать то, что ему захочется. Ну, кроме, конечно, запрещенных любым обществом деяний… не красть, не убивать и все такое. Право женщины на материнство не должен ограничивать закон. Тут ни у кого нет чипов. Так что, Ирочка, ты можешь стать мамой хоть завтра. Но решение это должно быть обдуманным.

— А ты составишь ей компанию? — как бы между прочим спросила я. Давно видела, что эти двое неравнодушны друг к другу.

Феликс зарделся, как девица. Ира потупила глаза и тихо сказала:

— Если захочет…

— Главное, что дети будут самыми обычными. Это единственный непререкаемый здесь закон. А еще я надеюсь, что не зря взял тебя с собой. Ты и Аномалия не откажетесь помогать мне в местной больнице?

Мы согласно кивнули. Конечно, не откажемся.

Уже почти год мы живем в поселении. Все спокойно и хорошо. Жизнь здесь течет иначе – размеренно и неспешно.

Всем нам приходится заново учиться жить. И в прямом, и в переносном смысле. Забыть прошлую жизнь не получится никогда. То и дело вспоминаются старые друзья, дом, работа, даже Глеб уже не кажется таким мерзавцем. Все это осталось там и дороги обратно нет. Да и никто не рвется обратно. Там сейчас война. Странная, не похожая на войны прошлого – современная, сухая, интеллектуальная, с редкими вспышками кровавых выяснений отношений.