Вик Тори: Аномалия

Каждый раз, спускаясь в подвал, чтобы накормить собственную мать, я чувствую себя преступницей. По закону так и есть: вот уже четырнадцать лет я скрываю в доме престарелую женщину, жить которой осталось считанные месяцы, а может быть, и дни.

По вечерам я плотно завешиваю окна, запираю двери, выключаю свет и прислушиваюсь к шепоту ночи. Тихо. Открыв шкаф в гостиной, нащупываю в полу холодную ручку люка. Рывок – и мягкий свет озаряет лицо. Я беру термос с едой и спускаюсь по лестнице в тайник.

Тесную комнатку освещает старая настольная лампа. Мама, завернувшись в плед, сидит в кресле и читает книгу. Свет лампы золотит ее седые волосы. Она бережно держит в руках книгу из библиотеки отца и, склонив голову на бок, еле заметно улыбается пожелтевшим страницам. Она – вся там, в вымышленном мире, но сейчас, увы, единственном доступном ей.

Услышав мои шаги, мама вся сжимается и как будто превращается в одни большие, сверкающие от страха глаза.

— Это я, не бойся, — поставив термос на стол, я ступаю на бледную дорожку света. – Ты обещала, что будешь беречь глаза. Почему нормальный свет не включаешь? Все равно наверху не видно.

— Уже привыкла, не могу при ярком свете.

— Когда ты так говоришь, чувствую себя каким-то мучителем. Вот, ужин принесла.

— Спасибо, Анечка.

— Сделала, как ты любишь, – я открываю термос, и аромат горячей еды заполняет комнату.

Для мамы я всегда готовлю отдельно, по старинке – на плите и в кастрюлях. Она не признает современную еду, называя ее «химией». Честно говоря, я не понимаю, почему она отказывается от легкой и вкусной пищи, пусть даже искусственной. Ее не нужно готовить, часами стоя у плиты, она содержит в себе все, что нужно организму. Сто раз убеждала в этом маму, но она отнекивается — уверена, что это вредно.

Чтобы достать деликатесы, такие как натуральные овощи, фрукты и мясо, мне приходится тратить большие деньги и каждую неделю ездить на другой конец города. Но я об этом молчу — не хочу, чтобы мама чувствовала себя обузой. К тому же, она так давно не выходила на улицу, что понятия не имеет, насколько изменился мир: что овощи теперь не обязательно растут на грядках, что нет очередей в магазинах, да и самих магазинов почти не стало. Нас всем обеспечивает государство. Каждую неделю правительственная продовольственная служба привозит все продукты. Заработанные деньги мы тратим на то, без чего вполне могли бы жить — в общем, на всякую ерунду, которой непременно позавидуют знакомые и соседи.

– Надо сказать Глебу, чтобы вентиляцию почистил и отопление проверил. Тебе здесь не холодно?

Мама отрицательно качает головой и виновато улыбается.

— Как он там?

— На работе. Сказал, что сегодня будет поздно. Может быть, вообще только к утру придет. Какая-то правительственная шишка башку себе прострелила – он репортаж готовит.

Мама берет термос двумя руками, подносит к лицу и с минуту наслаждается ароматом еды.

— Пахнет очень вкусно. Знаешь, я ужасно скучаю по запахам и звукам. Помнишь, как раньше пекли пирожки? Какой аромат на весь дом! Ты еще маленькая была, залезешь в тесто по самые локти и тоже лепишь пирожки… такие смешные, однобокие.

— Мам, пойдем наверх, — вдруг предлагаю я и пугаюсь своих слов.

— Нет, Анечка, не надо. Мало ли что.

Мама берет ложку и слабо, неуверенно ковыряет ею в термосе. Я заметила, что она стесняется кушать передо мной, прикрывает рот рукой и смущенно отводит глаза. Когда я на нее смотрю, начинаю понимать, почему все вокруг боятся стариков как прокаженных, почему правительство сгоняет «нулевое поколение» в специальные клиники, почему тех, кто чудом избежал этого, забрасывают камнями на улицах. Наверное, не из-за того, что надо беречь ресурсы и не тратить их на старых и немощных. Не из-за того, что работающим приходится содержать пенсионеров… Просто теперь старики – как плесневелое пятно на фоне процветающего Нового общества. Они напоминают о смерти и о том, какими мы все были бы, если бы не процедура «LL-211».

— Ну, хотя бы в день рождения ты сделаешь мне такой подарок? – я протягиваю маме руку, чтобы помочь подняться.

— Анечка, доченька, прости, я и забыла. Забыла про день рождения дочки! Я даже не знаю, какое сегодня число.

— Мама, ну ты что! Подумаешь – забыла! Ерунда все это. Сейчас почти никто не празднует дни рождения. Ни один торт не выдержит такое количество свечей.