Олег Таругин - Сны разума

Правда, внутри было чем дышать, и даже дым сигареты, которой я пытался прогнать щемящее чувство категорического непонимания происходящего, куда-то бесследно исчезал, словно втягиваемый невидимой вентиляцией.

Еще одним (впрочем, последним) открытием стало понимание того, что сила тяготения здесь явно не превышает стандартного земного «g»: кто-то (ох догадываюсь, кто!) постарался поместить нас в наиболее комфортные условия. Ассоциацию с подготовленными к вивисекции лабораторными крысами, которых поначалу тоже добросовестно кормят-поят и которым меняют опилки, я еще в самом начале постарался загнать как можно глубже: уж больно она была какой-то… неприглядной!

И только в голове отчего-то все громче и громче звучала знакомая с юности песня. Точнее, всего один ее куплет, возможно, самый известный. Даже не куплет, всего лишь одна строка, с завидным постоянством прокручиваемая раз за разом на неведомом проигрывателе. Но зато какая строка! Помните?

…в комнате с белым потолком, с правом на надежду…

Ну и где мое право на надежду, а, господин Бутусов? Не разъясните, часом? На правах давнего поклонника советского рок-н-ролла вообще и вашей группы – в частности?

…в комнате с видом на огни, с верою в любовь… – словно издеваясь, подсказало явно сговорившееся с солистом «Наутилуса» подсознание. Тьфу ты, блин!..

Убедившись, что большего нам узнать не позволят , все и успокоились. И даже бессмертный хит перестроечных восьмидесятых как-то разом поутих в голове.

Спецназовцы во главе с майором уселись обратно на пол; успевшая поучаствовать в «исследовании» и оттого окончательно впавшая в меланхолию, Марина замерла, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом, а контрразведчик, сделав Коле приглашающий знак, присоединился ко мне, дымящему уже второй сигаретой. Несколько секунд мы наблюдали за заканчивающими чтение десантниками – Баков с ефрейтором читали молча, Гвоздь шевелил от усердия губами, – затем полковник не выдержал:

– Ну все, хватит, пожалуй. Сержант, скоро вы там?

– Я все, – отрапортовал Баков, – Короткий, Гвоздь?

– Тоже, – ответил за двоих ефрейтор. – Правда, Владик?

– В отличие от некоторых, я университетов не кончал, – с готовностью буркнул словоохотливый Гвоздев, – а с моими тремя классами общеобразоваловки быстро читать вредно для глаз. Да все, Данила, все, прочитал я! И пораньше некоторых. Просто пытался ради интереса с этим старьем сконнектиться…

– И как?

– Каменный век, – радостно осклабился парень. – Хотя вообще-то, у меня все равно чип дохлый. В принципе как и у вас. Так что один хрен бы не смог.

– Вопросы, сержант?

Баков чуть помедлил с ответом, глядя куда-то мимо полковника.

– Да, так все и было, даже мои… э… мысли , – сказанное далось ему нелегко – даже человеку из будущего наверняка не просто принять такое , – но ОТКУДА все это взялось-то, откуда?!

– От него, – кивнул в мою сторону контрразведчик. – Абсолютно все, о чем ты прочитал, написал этот человек. Написал, будучи совершенно уверен, что пишет очередную фантастическую книгу. Все остальное – тоже сущая правда. Вон ту девушку зовут Мариной, а обнаруженный вами в подземном зале погибший спецназовец – мой бывший подчиненный, капитан Векторов. В тексте он, правда, фигурирует, как Викторов. Согласись, просто взять и угадать подобное невозможно?

– Согласен, – совсем уж кисло сообщил сержант, опуская голову. С ума сойти… Что вообще происходит, а? Объясните!

– Объясню, – полковник вопросительно взглянул на меня, – наверное. Ты, главное, слушай повнимательней, сержант, авось что и поймешь. Вместе со всеми нами. Ну так что, Игоревич, просветишь? Народ жаждет знаний. Хлеб и зрелища пока откладываются.

– Петрович, – в тон ему ответил я, – да насчет чего? Насчет чего просвещать-то?! Ведь и сам все прекрасно понимаешь! Мы У НИХ дома. И, боюсь, отнюдь не как гости, а в качестве самых, что ни на есть настоящих подопытных кроликов… ну или там крысок. Белых таких безобидных крысок. Вроде и зубки, и коготочки, – я кивнул на свой «Бизон», – имеются, а кусать-то, блин, некого. Да и хрен ведь укусишь…

– Это только твои предположения или…

– Или, Петрович, конечно же, или! Нет здесь больше никаких шариков, некому и нечего передавать . Так что никаких озарений и пророчеств, боюсь, больше не предвидится. И до всего остального нам уж самим доходить придется, своим умом. Зачем мы им понадобились, сам догадаешься? Или все-таки подсказать?