Йозеф Несвадба: Злополучное изобретение

Так Шимон познакомился с Ольгой. Он решил остаться в Будапеште. Во-первых, Вельдеси пригласил его, а во-вторых, Шимон влюбился в Ольгу. О первом соображений он сообщил Ковалю. И в тот же вечер отправился на демонстрацию моделей. Там он установил, что самые модные и эффектные туалеты как две капли воды похожи на те, что носили в шестидесятых годах, когда он был еще студентом. Видно, не могут придумать ничего действительно нового. Все модели, которые демонстрировала Ольга, он ей купил. А счет отправил в посольство, приложив к нему первые страницы пражских утренних газет. В Прагу его уже никто не звал. Он поселился у Ольги. У нее была уйма родственников. Всех их он кормил и одевал. Венгерская кухня ему очень понравилась. Иногда он ходил к Вельдеси. Никто не решался спросить его о чем-либо. Из института Шимону прислали письмо, подписанное только секретаршей. Его спрашивали, когда он собирается приступить к работе. Затем сообщили, что серийное производство его автоматов уже наладилось. Но Шимона это больше не интересовало. Мрачек, давая советы, забыл об одном: влюбленный всегда найдет применение своему богатству. У Бауэра было на кого тратить деньги… Ольга по праву считалась прелестным созданием. Красивейшей женщиной страны. Она дважды выходила победительницей на конкурсах красоты. У нее были праксителевские пропорции. Тратить с нею деньги было одно удовольствие.

Но через месяц за ним прислали Ирену. Им, наверное, пришлось заставить ее поехать. И вот эта скромная, трудолюбивая женщина уже стояла в комнате Ольги, не зная, где присесть, так как у Ольги был восточный вкус и она выбросила из своей комнаты все стулья. Бауэр указал Ирене на ковер, но она отказалась. Он рассмеялся.

— Ты соображаешь, что делаешь? — спросила Ирена. — Живешь как бродяга, как лодырь. В Прагу приезжают делегации со всего мира, хотят познакомиться с гением, а гений валяется бог знает с кем!

Бауэр обиделся. Но Ирена возразила, что знает репутацию Ольги, наводила о ней справки. У Шимона есть обязанности по отношению к собственному таланту.

— Что хочу, то и делаю! — почти крикнул, Шимон. И тоже встал. Он знал, что Ольга лежит в соседней комнате и все слышит. Хотел, чтобы она любила его. А ведь она на пятнадцать лет моложе. — Я взял, наконец, отпуск. Использую его впервые за десять лет. Мои автоматы дадут человечеству возможность жить в раю, в новом золотом веке. И я имею право первым вступить в него.

«Неужели Шимон так представляет себе рай и счастье? Неужели он думает, что в этом цель человечества?» Ирена презрительно посмотрела на старинные турецкие украшения и брезгливо понюхала духи на туалетном столике;

— Мне жаль тебя, Шимон…

Видимо, она уж не знала, как бы посильнее его оскорбить. Шимон был счастлив, когда она ушла.

Закончив, наконец, работу у Вельдеси, которому он помог автоматизировать производство, Шимон улетел с Ольгой к морю, приглашена с собой всех высвободившихся рабочих часового завода.

— Наступил золотой век, «Aurea prima sata est aetas, que vindice nullo», — продекламировал он по-латыни, так как любил подчеркнуть, что он не такой односторонний, как его коллеги-техники. Но никто с ним не поехал, и они отправились вдвоем к морю, в Болгарию.

Ему казалось, что он обрел счастье. Настоящее, неподдельное, вдвойне голубое, как небеса и как море. Счастье для него заключалось в вилле, купленной на самом берегу моря, с аквариумом, который он себе устроил, счастье в вечерних танцах при луне под стрекотанье цикад, счастье с Ольгой, которая ежедневно меняла платья, сшитые в лучших салонах, и отправлялась за покупками, потому что она любила покупать вещи, умела их выбирать и учила Шимона пользоваться жизнью. Люди относились к ним почтительно, время от времени их посещали репортеры, и он беседовал с ними, сидя в качалке под пальмой, на террасе своей виллы, как настоящий миллионер. Да он, собственно, и был миллионером. Ему рассказывали, что некий Пятикин в Киеве изобрел такой же автомат, как и он, через неделю после Вельдеси и что этот автомат работает быстрее. Но и Пятикин опоздал.

Вставал Шимон в полдень и, пока Ольга ходила за покупками, читал газеты. Его изобретение меняло облик мира. Промышленные товары с каждым днем стоили все дешевле. Когда ввели автоматы и в шахтах, стали падать цены на сырье. Труд не стоил ничего, последним капиталистическим государствам Швейцарии, Андорре и Йемену — пришлось ввести планирование хозяйства. И все это было делом его рук. Он выпивал кофе, апельсиновый сок, съедал гренки, потом спускался по собственной лестнице на пляж и бросался в воду.