Николай Науменко - Фантастика 2009 - Выпуск 2. Змеи Хроноса

Стало быть, не только у нас персонажи разнуздались.

Хороший знакомый (впрочем, плохих у нас не бывает) рассказывает взахлёб о том, как он с женой присутствовал на вечере некоего экстрасенса:

– Загипнотизировал мужика и говорит: «Покажи, что ты делал в доисторические времена!» Тот стал на четвереньки и завыл…

– Саш, – умоляюще перебиваю я. – А можно мы об этом напишем?

– Вообще-то я сам собирался, – величественно изрекает он. – Ну да ладно! Пишите!

Потом, правда, выяснилось, что писать об этом собирался не он – собиралась его жена, тоже литератор. Тем не менее в течение нескольких лет он пил из нас кровь, вопрошая при встрече: «Где посвящение? Почему рассказ без посвящения?»

Спустя каких-нибудь тринадцать лет – посвятили.

Лучше поздно…

Так вот, этот наш знакомый не раз признавался: «Ну не прозаик я! Нет у меня чугунной задницы…»

Да, не прозаик. Поэт. Однако дело, как мне кажется, не в отсутствии чугуна. Напишет Саша пару-тройку глав (кстати, безукоризненных) – и, естественно, попадает в первый тупик. Потопчется, потрогает глухие стены – и, махнув рукой, приделает эпилог. То есть изложит скороговоркой, что он, собственно, хотел сказать этим произведением.

А между тем самое-то главное начинается, когда тупик взломаешь. Башкой проломишь. А больше, увы, нечем.

В «Народных русских сказках» Афанасьева встречается такой сюжет: солдат с мечом в руках охраняет принцессу, к которой должен прилететь трёхглавый змей. В детстве, помню, меня этот анахронизм сильно возмущал. Солдат – и вдруг с мечом! Меч – атрибут богатыря, а солдат должен быть с чем-нибудь огнестрельным.

Лет в тридцать пять детские впечатления аукнулись – возник соблазн сложить сказку о солдате с автоматом. Скажем, потерял рядовой оружие. Ищет. А вокруг – колдовство, опасности всякие… Но для этого надо было построить сказочный мир и сообразить, как в него попасть.

К счастью, прилетел в гости из Ашхабада тот самый друг детства, что опубликовал нашу «Вторжуху». Сели мы с ним на кухне и за несколько дней придумали и квадратные поляны, и растущие на деревьях банки с тушёнкой, и вроде бы даже способ проникновения в этот солдатский рай.

Казалось бы: сюжет есть, мир есть – садись и пиши. Ан фиг! Опять чего-то не хватало. В отчаянии отставили машинку, попробовали снова писать от руки. Не помогло. Дальше первой страницы дело не шло.

Зато какое было ликование, когда мы сообразили, что сказка должна кем-то сказываться, что вся эта наша история представляет собой растущий снежный ком вранья. А главной находкой, я считаю, был, конечно, образ слушателя (читателя). Товарищ старший лейтенант. Ох и помаялись мы с ним! Ну как можно представить, например, товарища старшего лейтенанта без матерных выражений, тем более когда ему на уши такую лапшу вешают? Но уснащать текст инвективной лексикой мы себе запретили с самого начала. Выход нашла Белка – заменять мат выражениями, совершенно не свойственными нашему незримому персонажу («Вот и я говорю, непредставимо, товарищ старший лейтенант…»).

Друзья, которым мы по старой привычке пытались зачитывать вслух отрывки, недоумённо морщились. Им почему-то показалось, что мы пишем сатиру на советский строй. Демократам подтявкиваем. Но ещё хлеще была реакция журнала «Советский воин». Узнав о том, что Белка самовольно передала им рукопись, я мысленно охнул. Нашла кому! Два авторских листа издевательства над Уставом! Сказку, однако, в журнале приняли с восторгом. Только вот название не понравилось – «Разрешите доложить!» Какое-то оно, знаете, не в духе «Советского воина»… Заменили. «Нет Бога, кроме Бога». Ну, это, согласитесь, совсем другое дело. Это – в духе.

С эпиграфом отдельная история. Обеденный зал Дома писателей в Дубулты. Горблюсь за пустым столиком (жизнь не вышла, пишу плохо, обслуга не замечает), а мимо вальяжно шествует Аркадий Стругацкий. Внезапно меняет маршрут и присаживается напротив. Не верю происходящему. Нет, встречаться-то мы и раньше встречались, просто поговорить не удавалось. Не зная, с чего начать беседу, я каждый раз застенчиво стрелял у него сигаретку, после чего терялся от собственной наглости – и немел.

– Прочел вашу сказку. Хорошая вещь. Только вот эпиграф… «Усиленно читай Устав». У нас в полку цитировали: «Читай усиленно Устав».

– Аркадий Натанович! – обомлев от похвалы (хотя уже знал, что он никого никогда не ругает), отваживаюсь я. – А не подскажете, чьи это стихи? Приписывают Суворову, даже Петру Первому. Но этого же не может быть!