Раду Hор - Путь к звездам

Летуны медленно приближались к поверхности, остановились на высоте пяти метров, а затем также медленно приземлились на скале. Их бледные от пережитого страха лица виднелись сквозь прозрачные каски.

— Ах, что только нам пришлось пережить! — произнес Аполодор Динкэ, прерывающимся от волнения голосом. Его добродушное круглое лицо взмокло от пота, а глаза выкатились из орбит. С тяжелым вздохом, прозвучавшим в радиоаппаратах, как лязг ржавого железа, он печально добавил своим густым баском: — О-ох, кажется мне, что сегодня я не смогу ничего взять в рот! Какое ужасное происшествие! Я схватил Прекупа за ногу, думая его остановить. А он меня утянул вверх, за собою, как воздушный шар свою гондолу.

— Не очень-то удачное сравнение! — сказал иронически Добре. — Наш радист совсем не похож на воздушный шар.

— Я так думаю, что вы решили сделать вдвоем, без ракеты, небольшую космическую прогулку, — пошутил Матей Бутару. — Но еще немного и мы бы потеряли вас навсегда, — продолжал он серьезным тоном. — Пусть это послужит нам всем уроком. Всякое невнимание, упущение из виду может быть для нас гибельным.

— Скажите, товарищ Динкэ, что вы чувствовали в это время? — спросила Анна Григораш, борясь со смехом.

— Что я чувствовал? Было очень забавно: у меня в животе образовалась пустота, как в магдебургских сферах, пустота, которая требовала немедленного пополнения.

— Слышали? Слышали? — набросился на него Прекуп. — Вместо того, чтобы переживать какие-нибудь возвышенные чувства, чувства человека, который, как орел, поднимается все выше и выше, к самому небу, Динкэ почувствовал надобность набить себе живот. Зато я переживал нечто… нечто грандиозное. У меня было впечатление…

Аполодор подарил его свирепым взглядом, а затем произнес веско и отчетливо:

— Товарищ Прекуп, я могу тебе снова доставить все эти ощущения…

Матей Бутару поспешно вмешался:

— Если вам непременно хочется, можете продолжать ваши полеты. Но, что касается нас других, мы должны подумать, как бы избежать на будущее время таких рискованных приключений. Я лично думаю применить опыт астронавтов, проведших три месяца на астероиде Гермесе. С завтрашнего дня никто не будет больше ходить по поверхности Коперника иначе, как привязанным к канату, прикрепленному к кольцу, вделанному в скалу. Мы будем делать так, как это делают альпинисты, с той только разницей, что альпинисты привязываются, чтобы не упасть, а мы будем это делать для того, чтобы избежать нежеланных полетов. Если же мы найдем какой-либо другой способ, чтобы без помехи ходить по нашей малой планете, мы его сейчас же применим.

Все осторожно опустились на колени и, опираясь руками для большей устойчивости, вернулись ползком к ракете.

Там они застали инженера Черната. Он стоял перед кораблем «Б» и глядел на него так, как будто впервые его видел.

— Что с тобой, Вирджил? Чего ты так разглядываешь ракету? — спросил его Матей. — Как будто ты не знаешь наизусть все ее секреты?… Да говори же!

— Знаешь, Матей, есть такие вещи, которые прекрасно известны в теории, но кажутся прямо невероятными, когда их приходится переживать самому. Я просто обалдел, когда, прислонясь к ракете, вдруг почувствовал, что она двигается, как пустой бидон. Попробовал еще раз, а она как отскочит на два метра вправо! Я так и не посмел больше к ней притронуться!

— И прекрасно! А не то полетел бы с ракетой, со всем, как Динкэ с Прекупом. Ты же прекрасно знаешь, что здесь, на астероиде, этот корабль весит не больше 200 килограммов. Другими словами, при твоей силе, ты мог бы оттолкнуть его далеко в астральное пространство, откуда бы он больше никогда не вернулся. Надо будет его хорошенько укрепить на астероиде.

Вернувшись в каюту, они сняли защитную одежду. Динкэ вынул из аппарата заснятые кинопленки и тотчас же ввел их в автоматический аппарат для проявления. Закончив эту операцию, он занялся приготовлением обеда, так как путешественники изрядно проголодались после стольких приключений.

— Так значит, — вернулся опять к той же теме Прекуп, — здесь, на Копернике, все предметы теряют почти весь свой вес. Сегодня случилось немало вещей, подтверждающих это. Сколько же я теперь вешу?

— Пойдемте, проверим вес, товарищ, — пригласила его женщина-врач и, взяв его об руку, подвела к пружинным весам, стоявшим в каюте для больных. Радист встал на платформу и с удивлением взглянул на циферблат.

— 58 граммов? — недоверчиво переспросил он. — Только-то всего?