Раду Hор - Путь к звездам

И жестом заправского фокусника он вытащил из кармана длинный, стальной нож. Затем извлек из другого кармана кусочек тонкой тряпочки и бросил их вниз с высоты приблизительно одного метра. Оба предмета падали очень медленно. Четырнадцать секунд спустя и тряпочка и нож одновременно достигли почвы. Подпрыгнув несколько раз, как эластичные мячи, они наконец остались неподвижными.

— Хм-м!.. Интересный фокус! — сказал Прекуп, бросив Динкэ иронический взгляд. — Этот физический опыт проделывается на Земле во всех школах… и давно, несколько веков сряду. Только для этого обычно используются сосуды с пустотой.

Дружный хохот исследователей раздался в портативных радиопередатчиках. Аполодор Динкэ скорчил сердитую мину, повернулся спиной и старательно продолжал киносъемку скал, которые он, впрочем, уже успел заснять перед тем.

Все двинулись вперед. Скалы, возвышавшиеся в нескольких десятках метров, были окутаны особенно густыми тенями.

— Еще несколько шагов, и мы войдем в затемненную область астероида, — заметил Матей.

Переход от дневного света к ночи был здесь очень резок.

В неосвещенной зоне астероида все выглядело совершенно иначе. Отсюда на небе не было больше видно Солнца. Лишь Луна и Земля бросали свои голубоватые лучи на поверхность металлически сверкающих скал.

Температура упала до -110°. Благодаря согревающей жидкости, циркулировавшей между слоями защитной одежды, которая автоматически сменила прохладительную, тело астронавтов было защищено от морозов.

Исследователи уже несколько минут любовались новым пейзажем, как вдруг все кругом ярко осветилось. Быстрое вращение астероида было причиной тому, что линия раздела между тьмой и светом очень быстро перемещалась.

— Вот какой наш Коперник! Маленький, а торопливый! — заметила Анна.

— Да, — подтвердил и Скарлат. — Период его вращения вокруг собственной оси — восемь часов. Здесь на ночь и на день приходится ровно четыре часа на каждого. Трое суток на астероиде равны одним земным суткам.

При свете фонарей они обнаружили в непосредственной от них близости два огромных камня, один белый как снег, другой совершенно черный.

Анне не терпелось узнать их породу, и она тотчас принялась за исследования. В скором времени она смогла поделиться со всеми своими открытиями.

— Белый камень — чистая кристаллическая соль, а черный — аморфный углерод.

— Ого, в таком случае мы сделали очень ценное открытие, — заметил Динкэ. — Соль пойдет нам в пищу, а из угля мы получим — путем атомной трансмутации — кислород, необходимый для дыхания, который гораздо труднее получить из других веществ.

Исследователи повернули назад, к ракетам. Андрей Прекуп, который шел теперь впереди других, вдруг нагнулся и стал шарить рукой по камням. Он увидел фиолетовый камень, сверкавший, как горный хрусталь, и хотел его поднять для Анны Григораш.

— Внимание, Прекуп, подымайся осторожно, — раздался в то же мгновение в диффузоре его приемника предостерегающий голос Матея. Но было уже поздно.

Радист быстро выпрямился. Движение его тела было бы вполне естественным на Земле, но — к ужасу окружающих — здесь это движение подбросило его вверх, на большую вышину.

Аполодор, стоявший рядом с ним, бросился вперед, стараясь его схватить за ногу. Ему даже удалось уцепиться за него, но тут и он почувствовал, что летит в пространство: и он, в свою очередь, выказал слишком много резвости.

Стоявшие внизу с ужасом наблюдали, как их тела быстро подымались ввысь, все больше удаляясь от астероида. Невольные летуны, все еще находившиеся в той же странной позиции, скоро очень сильно отдалились от них.

— Не двигайтесь! — крикнул им Матей в микрофон. — Не делайте напрасных усилий. Через несколько минут подъем окончится, и вы начнете спускаться.

Астронавты наблюдали странную сцену широко раскрытыми от испуга глазами. Тела Прекупа и Динкэ парили на высоте почти 200 метров. Снизу они казались какими-то мошками, прилипшими к огромному закопченному стеклу.

Некоторое время оба неподвижно висели в воздухе, а затем начали спускаться.

— Глядите, они возвращаются… — воскликнула Сабина Турку. — Будем надеяться что мне не придется возиться с ними, как с пациентами, в моем медкабинете.