Марина Дяченко - Тина-Делла

Сделалось совершенно темно. В небе надо мной не было ни единой звезды. Луч моего фонаря цеплялся за скалы и вызывал к жизни уродливые скачущие тени.

Я остановился и выключил фонарь. На минуту, подумал я. Просто переведу дыхание.

Теперь я мог держать глаза открытыми или закрытыми — это не имело значения. Темнота, окутывавшая мой мозг и не позволявшая пробраться в мир Деллы — эта темнота сделалась наконец материальной; она оборачивала меня, как тяжелый бархат. Я слышал, как бухает кровь в ушах; несколько шагов — и я прорву темноту. Я вырвусь. Я пойму то, что тридцать пять лет было для меня сокрыто; я войду в прекрасный мир — и не сразу оглянусь на свое жалкое, скорченное, оставшееся у порога тело…

И я расправил плечи, чтобы сделать эти последние несколько шагов; и я несомненно бы их сделал — если бы меня не толкнули, довольно ощутимо, под колено.

Из возвышенной первозданной темноты меня вытряхнуло в темноту обыкновенную, пугающую; я покрылся потом прежде, чем успел включить фонарь. Свет ударил по глазам; прямо передо мной сидела (или стояла?) постоялка со вздымающимися сморщенными боками, и каждая ее антенна была направлена в меня, как обвиняющий перст.

— Неразумно, — сказал тан-Глостер. — Она спасла вас.

В комнате значительно похолодало, а может быть, виной всему была бьющая меня нервная лихорадка; я сидел перед экраном обогревателя и тянул к теплу трясущиеся руки.

— Вероятно, психологический эффект, — пробормотал тан-Глостер как бы про себя. — Всех вас гнетет поражение… Хочется отыграться. Хочется прыгнуть выше головы… А единственный доступный вам путь — туда.

— Я не самоубийца, — сказал я. — Это она…

Тан-Глостер слабо усмехнулся:

— Я мог бы предвидеть… Третий такой опыт не прошел бы для девочки даром. Возможно, больше она не стала бы и пытаться.

— Третий опыт?..

— Разумеется, мой любезный тан-Лоуренс. Разумеется… Вы третий человек, от которого Делла ждала понимания. Ждала, добивалась… Вы третий человек, который искренне хотел соответствовать ее ожиданиям. Вы третий человек, потерпевший на этом пути фиаско.

— Если вы знали, что моя попытка обречена, — сказал я враждебно, — тогда зачем?

Он молчал.

— Я давно догадался, — сказал я, — что вы заключили со мной договор не затем, чтобы я учил Деллу рисованию… Вероятно, вам так же безразлично было, научится ли Делла резать по камню, и преуспеет ли в занятиях гимнастикой?

— Да, — сказал тан-Глостер. — Разумеется.

— Зачем? — повторил я. — Почему именно… почему именно я?

— Не всякий пожелает понять Деллу, — медленно сказал тан-Глостер. — Не всякий увидит ограниченность собственного мира… не всякий сможет так искренне пожелать стать тоньше — сложнее, если хотите…

— Но зачем? Что за странное развлечение для Деллы — тщетно пытаться изменить другого человека? Взрослого? Сложившегося?

— Это не развлечение, — жестко сказал хозяин Медной Аллеи. — Это насущная необходимость, если хотите знать… Как вы думаете, почему в последние месяцы в имении случился такой энергетический… бум?

Я тупо смотрел на него. Он говорил на понятном мне языке, но смысл сказанного оставался мне так же недоступен, как логика частотной речи.

— Мы живем бедно, — сказал тан-Глостер тоном ниже. — Колониальные времена закончились. Дармовая энергия — тоже. Если девочка, преодолевая непонимание, способна питать энергосистему, как хороший ядерный реактор… Значит, она должна пытаться преодолевать непонимание. Раз за разом. Она должна…

— Вы! — сказал я, сразу перепрыгивая через вопли о том, что «это невозможно». — Вы… скотина!

— Вы завтра отсюда улетите, — отозвался тан-Глостер, не повышая голоса. — Я мог бы, как вы понимаете, не говорить вам ничего… такого. Но, поскольку вы первый из них… из вас, кому удалось остаться в живых — я посчитал своим моральным долгом сказать вам правду.

— Моральным?! — я уже кричал. — Долгом?!

Тан-Глостер длинно посмотрел на меня — и вдруг заговорил — зазвучал — на языке постояльцев.

Я никогда прежде не слышал, как он пользуется частотной речью. Его голос был низок, глубокие тона соскальзывали почти в инфразвук, это звучало совершенно нечеловечески, и в этом — я чувствовал — был какой-то очень важный, недоступный мне смысл.

Он замолчал. И несколько минут было тихо; потом двери распахнулись. На пороге стояло Нелли.

— Прощайте, — сказал тан-Глостер. — Деньги уже на вашем счету. Рекомендательное письмо — в багаже. Если вы сгоряча его аннигилируете — потом напишите, я пришлю копию…