Райдо Витич - Код Омега

Отодвинулся и рукой взмахнул. Мелькнула тень, и с облака на землю ворон ринул. Прошелся по траве, смешно переваливаясь на лапах и открыв клюв:

— Ну, что опять?

— Виваче, — представил Стасе Арлан птицу. — Хитрец, каких мало, но добрый малый.

Ворон.

Она ожидала, что Арлан приставит к ней кого угодно, но птицу? Нет.

— И все?

— Его довольно. Он проследит, чтобы ты не уходила далеко и все-таки нашла себя. Случается подобное немало, его же власть и суть таким, как ты, в исканьях помогать.

— Опять?! — прокаркал ворон, крылья растопырив от возмущения. — Я только что вернулся! Ну, почему опять я, вечно я?! — сделал круг, переваливаясь на лапах. — Токката лентяйка спит, а мне броди и тыкай носом в очевидное!

— Брюзга, — улыбнулся лорд. — Не обращай внимания, любовь моя, он славный, но дерзок и порой ворчлив без меры. Так цену набивает он себе.

— Я попросил бы!

— Умерь свой пыл и помоги моей жене.

— Я отдыхал!

— Не лги, хитрец, твой отдых иллюзия Сомерсби. Что, думаешь, не знаю? При оказии еще придется мне ему попенять за безотказность. Прохвосты оба!

— Сомерсби, тот Теодор второй, что упокоил моего друга? — спросила Стася.

— Упокоил? — клюв ворона стал шире крыльев. — Друг мой, она еще дитя не более полсрока!

— Ей больше тридцати, но в общем-то ты прав. Она ни там, ни здесь. Так помоги ей.

Ворон вздохнул, нелепо выгнув шею:

— Куда же денусь?

— Ай, — отмахнулся, хлопнув крыльями. Уставился на женщину, что настороженно разглядывала его и силилась сказать что-то, но мысли путались и ровной строчкой не ложилось слово. — Ладно, прогуляемся, чего уж. Но, чур, Теодора не трогать! Мы славно общаемся, не нарушай нашу идиллию.

— Договорились, — рассмеялся Арлан, поцеловал онемевшую Стасю и испарился, оставив звон, гудящий в воздухе:

— Я жду тебя.

— Угу, жди, жди, — проворчал ворон, взлетел на плечо женщины, приводя ту в чувство. — Ну, что, куда идем, чего будем искать?

В тоне слышался сарказм, но отчего, к чему?

— Таких, как я, запутавшихся, немало? — спросила тихо, с настороженностью покосившись на него.

— Поверь, больше чем хотелось бы. Порой доходит до абсурда. Возьми тебя: ну, просто натюрморт из папье-маше. Пустое, а ты мнишь, что можно есть.

— Обманка?

— Угу. Ну, что, идем или постоим, поговорим да по домам? Ты к мужу, я к Теодору.

— К Теодору, — кивнула. — Хотела бы спросить с него за друга да побеседовать.

— О чем?

— Вопросов море.

— Спроси Николаса.

— Он путает и в сторону уходит.

— Правильно — сама должна понять.

— Что?

— Ответы сами должны прийти.

— Я их у герцога выпытаю.

— Ага? Кха! Тогда вперед, — взмахнул крылом в сторону леса справа от замка.

— Нет, меня привели оттуда, — рукой махнула в сторону мостика через реку справа.

— Тебе обратный маршрут нужен, именно тот, что ты прошла или Сомерсби, ответы на животрепещущие вопросы?

— Последнее.

— Тогда сюда.

— Но мы там не были. Хочешь завести меня куда-нибудь?

— С чего такая радость? Больно надо!

Стася не верила птице, но решила, сама себе в противоречье, послушаться ее. Пошла, куда он указал.

— Не молчи, говори что-нибудь, пусть даже вздор. Тишина нервирует меня, — сказал ворон.

— Надо же, какие мы ранимые и требовательные. А если мне не о чем говорить?

— Не может быть. Твои мысли хороводят, так отчего б их не озвучить?

— Зачем, если ты их слышишь? Смотрю, здесь телепатия присутствует в норме.

Ворон неожиданно хрюкнул и клацнул клювом:

— Вот умора! «Телепатия»! Словечко-то нашла!

— А как?

— Обычная беседа.

— Мысленно? С птицей?

— Имеешь что-то против?

— Да нет уже. Почти привыкла. С Минором пообщалась и уже не удивляюсь.

— Кхе-кха! — засмеялся Виваче, покачиваясь на плече. — Изыск для сибаритов! Понимаю! Ужаснейший зануда Минор, собеседник тот еще.

— Сомерсби лучше?

— Ты что-то имеешь против герцога?

— Угу. Он убил моего друга.

— Кха! Теодор? Кха-ха! «Убил»! Прелестная проказа!

— Преступление!

— Ты ханжа?

— А это тут причем?

— Э-э! Левее, куда ты в дебри лезешь? Легкие пути не для тебя? Тогда моя командировка затянется, а мне хотелось бы наоборот.

— Лес такой, — буркнула.

— Какой накликала, такой и проявился!

— Еще раз? — замерла у поваленной ели в зарослях ежевики.

— Бороться привыкла, преодолевать препятствия, да? А! Фу, ты! "Вся жизнь — борьба"! Иначе мыслить не пыталась?

— Пыталась. Но я, как муха, в патоке заботы Арлана вязну с головой, она и не работает.