Артур Макаров: Искатель. 1988. Выпуск №2

— О, разумеется, господин Харлампиев, — заулыбался старший из шведов. — Я провожу вас. Мой коллега моложе, ему я предоставлю удовольствие сопровождать госпожу Русанову.

И, разделившись, они разошлись в разные стороны.

В полутёмном зале была высвечена лишь круглая площадка, ограниченная амфитеатром уходящих вверх рядов кресел.

Несколько манекенщиц с манерной развязностью и деланно-утомлёнными лицами похаживали в освещённом пространстве, демонстрируя шубы, палантины и меховые жакеты поверх повседневных и вечерних туалетов.

— Нет-нет, минуточку! — Русанова что-то отметила в блокноте, оставила кресло и подошла к просмотровой площадке. — Н-нет… С песцами, по-моему, всё хорошо, а соболь — мех строгий, при всей импозантности… Его лучше подавать с менее броскими туалетами.

— Хорошо, я вас понял, — кивнул Лундквист. — Магда! Попробуем третью модель… Переоденьтесь и возвращайтесь. Очень жаль, что вы нас покидаете, — снова обратился он к Русановой. — С вами я бы чувствовал себя уверенней, демонстрируя образцы заинтересованным лицам.

— Не скромничайте, вы отлично знаете дело. А наши меха такого качества, какое само по себе гарантирует успех. — Сделав ещё одну пометку, она убрала блокнот в сумочку. — Возвращаться необходимо: аукцион открывается через три недели, и предстоит уйма работы. Вы приедете, конечно?

— Боюсь, что нет, — с сожалением вздохнул Лундквист. — Я всегда с удовольствием посещаю Ленинград, но на этот раз в поездку снова намечают Эдстрема… Магда, вы готовы? Прошу.

— Это, пожалуй, лучше, — оценила новый туалет Русанова. — Если можно — помедленней…

— Медленней и с частыми поворотами, Магда! — приказал Лундквист. — Начали!

Девушка поплыла по площадке, повернулась раз и другой, поплыла дальше. Томно опустив ресницы, задержалась перед ними, и опять последовал разворот. Магда отменно знала дело, была хороша собой, и мех шёл ей.

Наблюдавший за всем этим из верхнего, невидного с площадки ряда седоголовый человечек не обернулся, услышав, как кто-то появился сзади него, только бросил коротко:

— Ну?

— Они готовы продать лишь несколько видов клеточных мехов, — сказал Эдстрем, склоняясь пониже. — А в остальном ссылаются на незыблемые принципы аукционных торгов: всем равные возможности.

— А подарки?

— Их шеф повёл себя, как японец: улыбался, делая вид, что не понимает, о чём идёт речь! Его помощник от негодования совсем забыл английский, на котором с трудом объясняется, а к женщине я не рискнул подступиться — судя по всему, она из фанатичных патриоток интересов дела и государства.

— Тогда нечего было за ними так ухаживать… Садитесь. Ваше доверенное лицо в России действительно заслуживает доверия?

— Оно готово на всё, если мы выполним его условия.

— Мы их выполним, — кивнул человечек. — Внесите требуемую сумму на банковский счёт, по прибытии в Ленинград — покажете ему чек. А вручите, когда станет принимать товар… О путях вывоза я позабочусь сам, понятно? Эта партия соболей должна быть нашей, я так хочу! Торговля всегда предусматривала известный риск, и мы рискнём. Но свести разумный риск к минимуму — ваша задача. Поэтому соблюдайте крайнюю осторожность, чек при расчёте лучше вручать не вам самому, а через посредника с дипломатическим прикрытием… Надеюсь, вы всё уяснили?

— Да, конечно.

Внизу появились Харлампиев и Самохин, сели в кресла рядом с Русановой.

— Они научились торговать, ничего не скажешь, — откинулся на спинку седоголовый. — К тому же у них есть что продать. Но и мы не потеряли хватки… Проводите русских с возможной любезностью и начинайте готовиться к поездке. Для напутственной беседы я вас вызову.

Он встал, едва возвышаясь над спинками кресел, не спеша двинулся вдоль ряда, ушёл.

В начале осени на Ленинград навалилась жара.

Кудесники из бюро прогнозов объясняли стремительное повышение ртутного столбика нежданным вторжением воздуха из знойной Сахары, подсчитывали, случалось ли нечто подобное в прошлом, а ленинградцы и гости города на Неве сначала обрадовались, а затем несколько подустали от каждодневной жары.

На взморье, на островных пляжах и на пляже под стеной Петропавловской крепости не то чтобы яблоку — семечку от него негде было упасть. Завезённое в киоски мороженое расхватывали тотчас, возле цистерн с квасом загодя выстраивались вереницы жаждущих, автоматы с газированной водой не успевали глотать монеты.