Андрей Чертков - Миры Стругацких - Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар

— задумчиво пробормотал доктор Бромберг и уже обычным своим скрипучим голосом продолжил: — Кстати, молодой человек, обратите внимание. — Легким пинком он опрокинул лежавший посреди дороги пластиковый ящичек. Оттуда выкатилось что-то круглое, ребристое. — Граната Ф-1. На Балканах мы называли их «старыми черепахами». Полвека — а в масле, как новенькая. Вот как умели делать в старину.

Руди подобрал артефакт — не забыть передать Джереми для музея. Бромберг усмехнулся, потом прислушался к едва слышному писку и полез в карман. Пищала небольшая коробочка.

— Вот, извольте, еще пример. Сталкерский антиполицай. Как склепал его Джеки-Инженер в восемьдесят восьмом, так сорок лет с лишним и пашет… А где теперь сам Джеки? — Бромберг еще раз усмехнулся и нажал на кнопочку. Коробочка заговорила:

«…ского Руди, Сабину Крюгер, Джереми Тафната и Петра Ангелова — задержать. Представляют особую опасность. Повторяю: всем постам Аварийной службы…»

Бромберг саркастически поднял бровь.

— Ну, так кто и кого должен задерживать? Ладно… Пойдемте, Руди, пойдемте… За минные поля они не заходят.

Некоторое время висело тяжелое молчание, нарушаемое однообразным хрустом стекла под подошвами. Наконец Бромберг не выдержал:

— Вот вам и еще один заброшенный полигон человеческой безответственности. Как Эйномия — для релятивистов, Радуга — для нуль-физиков и Арканар — для историков, социологов и экономистов. И всюду это равнодушие. Не думаю, чтобы судьба арканарцев волновала историков больше, чем нулевиков Радуги — судьба местных землероек. Лес рубят — щепки летят, а цель оправдывает средства. А между тем эксперименты продолжаются, но уже над всеми нами — Арканар больше не замкнутая система. А Земля всего лишь сторона в феодальной вой…

Без всякого предупреждения он резко ударил Антона в голень. То есть собрался ударить — защитный рефлекс сработал мгновенно, Руди поставил блок и едва успел остановить собственный рубящий удар у самого горла доктора.

— Dumkopf! Мина! — прохрипел Бромберг. — И не наша, между прочим.

— А чья?

— Их. — Последний кивок в сторону корпусов.

— Прошу прощения…

— Бывают… ошибки… — И, потирая шею, как ни в чем не бывало продолжил: — Вернемся к нашим баранам. Слышали ли вы о Последнем Доводе Земли?

— Это что?

— Вы про Ламондуа слышали?

— Разумеется. Создатель нуль-Т.

— А про Гофмана, Маляева?

— Исследователи Волны? — с сомнением предположил Руди.

— Исследователи… Гофман покончил с собой, поняв, что они натворили. Работу доводил до завершения Маляев. Отец нуль-бомбы.

— Это же фантастика!

— Может, и так… А кстати, вот мы и дошли до мест обитаемых. Тут тоже мины, но уже наши. Если вам от того легче.

В кармане у Руди запищал видеофон. Он выслушал сообщение, стремительно мрачнея, размахнулся и зашвырнул видеофон куда-то в середину минного поля.

— Скажите, а кому вы еще рассказывали про нуль-бомбу?

— Симонову, Александру Васильевичу. Ему как историку это было чрезвычайно интересно.

Антон задумался. Мысль, пришедшая ему в голову, была абсолютно дикой. Дядя Саша… Нет, не могло быть… Но — непрерывные провалы наблюдателей в Арканаре? Что могут сделать с человеком пятнадцать лет существования в шкуре феодального хищника? Безнаказанности? Ничем не ограниченной власти? В какой момент коммунар становится экспонатом музея? Но — дядя Саша? Наставник? Но — Сабина? Сдал же он эсторцам Сабину?

Решение было принято.

— Размышляете? — поинтересовался Бромберг. — А как вы собираетесь выбираться? Если на нуль-Т, так угодите точнехонько в СГБ. Или вам туда и надо?

Антон промолчал.

— Ладно, Руди, черт с вами! Могу предложить свою нуль-камеру. Незарегистрированную.

Сотрудник СГБ хотел что-то сказать, потом махнул рукой.

— Спасибо, доктор Бромберг!

— Не за что, молодой человек.

29 июля 36 года

11.00

…Заседание решили устроить за закрытыми дверями, в кабинете Симонова. В некотором роде кабинет этот тоже был музеем — на стенах висели щиты и холсты самого Катэ, а за стеклянной витриной — особо ценный экспонат, фамильный меч донов Кси.

Дон Кондор собрал у себя людей, которым мог доверять безоговорочно. Учеников.

Стелла и Слава Цюрупа — с еще мокрыми волосами — их выдернули с Гавайев, прямо посреди медового месяца. Удивительно красивая пара. Наблюдатели нового поколения, из тех, кого готовили для полномасштабного вмешательства.