Андрей Чертков - Миры Стругацких - Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар

…Вот так Антон и познакомился с Арни и Вилли — нуль-физиками, прямо с Радуги. После десяти лет штурма и натиска Нуль-Т перекочевала в надежные руки инженеров, а физики вкушали заслуженный отдых. Конкретно эти двое намеревались совершить кругосветное путешествие, не слезая с Дороги. Заниматься они соглашались только тяжелой физической работой, а разговоры о работах по физике пресекали в зародыше.

…В путь они двинулись втроем.

Много нового о Земле узнали они за этот год. Поливая п отом узкие террасы в Гималаях, где выращивались лучшие магустины, а любые киберы самое большее через полчаса усеивали своими обломками скалистое дно ущелий. Лихо перебрасывая тяжеленные нестандартные контейнеры в космопорту Благовещенска.

Выталкивая на раз-два-взяли снегоход на шоссе у Берингова туннеля.

А дорога-дракон несла их все дальше. Люди собирались, чтобы слушать их песни, а мимо проплывали амазонские джунгли и сады Сахары…

А однажды настало время расставания.

— Ну, Руди, наше путешествие закончено. Оставим грязную работу питекантропам: труд делает обезьяну человеком. Arbeit macht frei. [7] Работа делает свободными (нем.). Нуль-физика зовет! Ты-то чем займешься?

— Не знаю пока… Пройду вначале свою кругосветку.

…Без физиков стало хуже. Игры закончились, Антон прямо-таки шкурой чувствовал, как непонятная сила властно тянет его куда-то вниз. Все чаще он знакомился со странными людьми, про которых ни разу не слышал до того. Их было много, и они были очень разными: бывшие Десантники, звездолетчики, ученые.

Объединяло их одно — кровь. Большинство не любили говорить об этом. Некоторые пытались оправдаться. Другие, напротив, были беспощадны к себе.

Сильные люди, сломанные своей совестью… Чаще всего не виновные в происшедшем много лет назад. Охотник, некогда принявший за дичь инопланетчика. Аварийщик, не успевший вовремя. Пилот «Хатанги» («Пятьсот человек, Руди — это было страшно! Пятьсот человек! Если б только я не начал поворот…»).

Или нуль-физик Скляров, считавший себя виновным в гибели двенадцати детей. Как — Антон не понял..

И всех их закручивал невидимый водоворот, затягивая на дно.

Это был какой-то особый мир, бок о бок существовавший с солнечным Полднем Земли — и не пересекавшийся с ним. В мире этих людей всегда была ночь. Мир обожженных Фронтиром, так и не сумевших вернуться оттуда, где все настоящее — и опасность, и смерть. Может быть, их еще можно было спасти, если б каждый не вынес себе вердикт «Виновен» и не подписал своего приговора.

Антон — или Руди-гитарист, как звали его на Дороге, — пел теперь только для них, но этого было мало. И приходилось работать с каждым: слушать, ободрять, пытаться вернуть уверенность в себе, цель, смысл жизни… И брать координаты — на всякий случай.

— Никогда не думал, что из всего, чему учили в Институте, снова пригодится только умение вытаскивать сломленных, — изливал он душу очередному случайному попутчику. Тот — лет на десять старше, на полметра ниже, лысина матово отсвечивала в свете костра. В данный момент попутчика, похоже, больше всего интересовала запеченная в углях картофелина. Тем не менее он отложил в сторону заточенную палочку, поднял голову и бросил на Антона неожиданно острый взгляд.

— Как здоровье почтенного Будаха? — осведомился он.

— Ничего, благодарю…. — машинально ответил Антон. — Говорят, ему лично дон Рэба орден вручили — «Кано Грозного».

Оба расхохотались… И только тут дошло. То, что разговор велся на арканарском, еще полбеды. Но не так уж много на планете людей, навскидку помнящих девиз ордена Кано: «Карающая десница Господа».

— …О, Великая Мать! Руди, вы не представляете, как это увлекательно — руководить страной, скрываясь от собственных аварийщиков. В Кайсане до сих пор поют балладу о тиране, за которым гонялась его совесть. Но еще хотя бы год, а там судить пришлось бы уже победителей. Черт побери, мне осточертела вся та чушь, которой мы занимались! Учиться, защищать диссертацию по теории земельных реформ, чтобы на практике делать нечто совсем противоположное.

Я пытался объясниться с этим чугунным соанским догматиком. Руди, поверьте, это безнадежно! Пришлось действовать самому. Все, что нужно было несчастной стране, — мир да низкие налоги, все остальное образуется само собой.

И сработало, черт побери! Уже сейчас — флот, конкурирующий с соанским, три университета… И не нужно спасать грамотеев — создайте условия, при которых они востребованы. А я вот торчу здесь с вами и готовлю картошку по-варварски…