Эдмонд Гамильтон - Чужая Земля

– Мы должны как-то отнести его в бунгало. Я не могу снова позволить ему остаться здесь на много дней и ночей!

Феррис с радостью взялся за маленькую практическую задачу, которая ненадолго отвлекла его мысли от этого застывшего ужаса.

– Мы можем соорудить носилки из курток. Я срежу пару шестов. Два бамбуковых ствола, продернутые в рукава курток, образовали временные носилки, которые они положили на землю.

Феррис поднял Беррью. Тело его было негнущимся, мускулы твердыми, как камень, из-за медленного темпа их движения.

Феррис положил молодого француза на носилки, затем взглянул на девушку.

– Поможете мне нести его или лучше сбегаете за слугой? Она покачала головой.

– Туземцы не должны знать об этом. Андре не тяжелый. Действительно, он не был тяжелым. Он был легкий, словно изнуренный длительной лихорадкой, хотя, как понимал Феррис, никакая лихорадка не могла быть причиной этого.

Зачем молодому ботанику уходить в лес и принимать какой-то мерзкий первобытный наркотик, замедляющий его почти до состояния ступора? Во всем этом не было смысла.

Лиз несла свою долю их живой ноши через сгущающиеся сумерки, в стойком молчании. Даже когда они время от времени клали Беррью, чтобы отдохнуть, она ничего не говорила.

Она молчала, пока они не добрались до темного бунгало и не положили Беррью на кровать. Тогда девушка упала в кресло и спрятала лицо в ладонях.

Феррис заговорил с грубоватой бодростью, которой не чувствовал сам:

– Не расстраивайтесь, теперь с ним все будет в порядке. Я быстро приведу его в чувство.

Она покачала головой.

– Нет, ничего не предпринимайте! Он должен прийти в себя сам, а это займет много дней.

Вот черт, подумал Феррис. Ему предстояло искать тик, а для этого нужна помощь Беррью в найме рабочих.

Затем маленькая, унылая фигурка девушки тронула его. Он похлопал ее по плечу.

– Хорошо, я буду помогать вам заботиться о нем. Потом мы вдвоем вколотим в него здравый смысл и заставим уехать домой. А пока позаботьтесь об ужине. Она зажгла газолиновую лампу и вышла. Он услышал, как она зовет слуг. Он взглянул на Беррью и снова почувствовал легкую тошноту. Француз лежал, уставившись в потолок. Он был жив, дышал, однако, замедленность жизненного темпа отрезала его от Ферриса так же надежно, как и смерть.

Нет, не совсем. Медленно, так медленно, что Феррис едва мог заметить движение, глаза Беррью повернулись к нему.

В комнату вошла Лиз. Она казалась спокойной, но он уже немного узнал ее и по лицу понял, что она испугана.

– Слуги ушли! Ахра и девушки... и ваш проводник. Должно быть, они увидели, как мы принесли Андре.

– Они ушли, потому что мы принесли человека, который хунети ? – спросил Феррис.

– Да. Все племена боятся этого ритуала.

Феррис потратил несколько секунд, чтобы тихонько выругать исчезнувшего проводника.

– Пиэнг трясся, как испуганный кролик, при виде хунети .

Хорошенькое у меня здесь начало работы!

– Может, вам тоже лучше уйти, – неуверенно сказала Лиз, затем, противореча самой себе, добавила: – Нет, я не могу быть такой героиней! Пожалуйста, останьтесь!

– Не сомневайтесь. Я не могу уплыть по реке и доложить, что увильнул от работы из-за...

Он замолчал, так как она не слушала его. Она смотрела мимо него на кровать.

Феррис повернулся. Пока они разговаривали, Беррью двигался. Ужасно медленно, но двигался.

Его ноги были уже на полу. Он вставал. Тело было напряжено в усилии и медленно, несколько минут, поднималось.

Затем его правая нога начала почти незаметно отрываться от пола. Он пошел, только в сто раз медленнее нормального.

Он пошел к двери.

В глазах Лиз стояла тоскливая жалость.

– Он пытается вернуться в лес. И будет пытаться, пока он хунети !

Феррис осторожно перенес Беррью на кровать, чувствуя на лбу испарину. Что

же завлекает поклоняющихся в странный транс замедленной жизни?

Феррис повернулся к девушке.

– И сколько ваш брат пробудет в таком состоянии? – спросил он.

– Долго, – с трудом ответила она. – Потребуется много недель для того, чтобы хунети прошло.

Феррису не понравилась такая перспектива, но он ничего не мог с этим поделать.

– Ладно, будем ухаживать за ним вместе.

– Одному все время придется стеречь его, – сказала Лиз. – Он будет продолжать попытки уйти в лес.

– С вас пока достаточно. Этой ночью я присмотрю за ним.

Феррис стерег его и эту ночь, и еще много ночей. Дни складывались в недели, а туземцы все еще избегали этого дома, и он не видел никого, кроме бедной девушки и мужчины, живущего в ином состоянии, недели все остальные люди.