Сборник - Фантастика 2001

защитный механизм, понимаете? Лучше бояться несуществующей опасности,

чтобы она не застала врасплох. Любое устройство сложнее керосиновой

лампы начинает вызывать подозрение. Вы увлекались фантастикой, Карина?

– Нет.

– А зря. Давным-давно, когда еще не существовало никакой

виртуальности, когда компьютеры были большими, люди начали бояться

электронного сверхразума. Его появление предсказывали и в объединенных

телефонных сетях, и в примитивных ламповых… арифмометрах. Компьютеры

совершенствовались, объединялись в сети, а разума - не возникало. Тогда

стали бояться людей, которые сумеют общаться с электронной сетью на

новом, недоступном большинству уровне, без всяких устройств

ввода-вывода. Но время шло, а людей таких - не находилось. Легенды,

Карина! Защитный механизм человечества. Все непонятное - потенциально

опасно. Все непонятное - страшно.

– Но если такая вероятность есть? Хотя бы потенциально? Если этот

самый сетевой разум уже существует, а мы просто не в силах заметить его

проявления? Если дайверы есть, но таятся?

– Если дайверы есть, но таятся - то они вовсе не опасны. Это лишь

любопытный феномен, подлежащий изучению, - вот теперь Томилин говорит

без иронии. - И пусть наши подопечные обретают ненормативные

способности. Замечательно! У нас очень хорошие следящие системы, Карина.

Мы сразу обнаружим происходящее. Разберемся, что и как произошло. А

телесно весь контингент находится под бдительным присмотром… не хотите

их посетить в реальном мире?

– Это не входит в мою компетенцию, - отмахиваюсь я. - Аркадий, ну а

сам факт того, что в виртуальности находится толпа преступников? Если

допустить, что сетевое сознание существует, и формируется личностями

тех, кто пребывает в глубине?

– Карина, мало ли в глубине бандитов? - серьезно спрашивает Томилин.

– Господи, да что тут две сотни заключенных! Тысячи, десятки тысяч

убийц, насильников, террористов, наркоторговцев пользуются

виртуальностью! Вот кто ее формирует! И все попытки их обуздать…

знаете, вводили такую международную программу: "СРАМ"?

Качаю головой. Нет, не помню…

– Она должна была отслеживать преступников по ключевым словам в

электронной переписке, - морщась поясняет Томилин. - А торговцев

порнографией - по розовому цвету голых тел в видеороликах… И знаете,

что произошло? Возникла мода - каждое, самое невинное письмо, писать на

розовом фоне и сопровождать лозунгами, шапкой из фраз вроде "НЕТ

ТЕРРОРИЗМУ! ВЗРЫВЧАТКУ ДОЛОЙ ИЗ ЖИЗНИ! НАРКОТИКИ - НЕ НАШ ВЫБОР,

ПОКУПАЙТЕ ЙОГУРТ!" Через полгода программу свернули. Невозможно было

контролировать всё! Ревнители гражданских свобод торжествовали… а

преступники продолжали резвиться в виртуальности. Легализовали

бордели… создали электронную марихуану и виртуальный героин…

обменивались планами терактов…

Я не слышала этой истории. И в голосе Томилина - настоящая горечь

человека, вынужденного отступить перед несправедливостью.

– В новом, виртуальном мире, нужны новые возможности для борьбы с

преступностью, - говорит он вдруг. - Неожиданные. Революционные. Дающие

кардинальное преимущество силам охраны правопорядка. Вы не согласны,

Карина?

А я и не знаю уже, с чем согласна, с чем - нет. Нет, и Чингизу я не

лгала. Средства, которыми пользуется Томилин, мне не нравятся. Вот

цели… цели-то самые благие.

– Подготовили отчет, Карина? - интересуется Томилин, так и не

дождавшись ответа.

– Я займусь им вечером. Разрешите еще раз проинспектировать

заключенных?

Томилин устало прикрывает глаза. Нетронутый кофе на столе, горшок с

геранью, фотографии… Я вдруг замечаю, что это фотографии пожилого

мужчины и пожилой женщины. Очевидно, родители подполковника, а вовсе не

жена и дети…

– Разумеется, Карина. Проверяйте все, что угодно, сопровождающего я

вам выделю…

Уже у дверей подполковник окликает меня снова.

– Карина!

Оборачиваюсь.

Пальцы Томилина медленно сминают цветок герани.

– Допустим, что я перестраховался. Испугался за вас. Понимаете?

Бандиты могут быть сколь угодно обаятельны… в отличии от нас с вами.

Но мы по одну сторону. Они - по другую. Этого… не стоит забывать.

Приходите к двум часам, хорошо? Я надеюсь, ваше мнение изменится.

Пальцы его вся комкают и комкают несчастный цветок. Не провинившийся