Джеймс Ганн - Слушающие

Томас вслушивался в тихое шуршание магнитофона, который висел у него на поясном ремне.

- Это еще одно название веры. Но ведь через пятьдесят с лишним лет даже статистическая вероятность становится довольно невероятной. Может, именно это и покажет моя статья.

- Пятьдесят лет - всего лишь движение века на лике Господом.

- Пятьдесят лет - это активная профессиональная жизнь человека. Вы посвятили этому большую часть своей жизни. Я не жду, что вы отдадите ее без борьбы, но борьба эта обречена. Ну, так как же, будете вы сотрудничать со мной или воевать?

- А может ли ваше мнение что-то изменить?

- Буду с вами откровенен так же, как, надеюсь, и вы со мной. Верный ответ: едва ли. И не потому, что такой уж

* Данте. "Божественная комедия", (пер. М. Лозинского).

твердокаменный, просто сомневаюсь, что вы сможете меня переубедить. Как любой хороший репортер, я в первую очередь скептик. Для меня эта Программа - самое большое и продолжительное надувательство в истории, и единственное, что может изменить мое мнение, - это послание.

- Из редакции или с небес?

- С другой планеты. Именно для этого создана Программа, не так ли?

Макдональд вздохнул.

- Да, именно для этого. Что ж, попробуем сторговаться.

- Вы же знаете, что ждет тех, кто заключает сделку с дьяволом.

- Рискну предположить, что вы не дьявол, а лишь его адвокат, потерянный в аду человек, как, впрочем, и все мы с человеческими страхами, надеждами и желаниями, включая желание обнаружить истину и возвестить ее соплеменникам во всех уголках мира.

- "А что есть истина? - насмешливо спросил Пилат..."

- ..."и не стал ждать ответа"*. Мы подождем и будем сотрудничать с вами в вашем следствии, если вы выслушаете то, что мы хотим сказать, не затыкая ушей, и взглянете на то, что мы хотим показать, не зажмуривая глаз.

- Согласен. Для того я и приехал.

- Признаюсь, что сотрудничал бы с вами и без этого согласия.

Томас улыбнулся. Пожалуй, это была первая его естественная улыбка с тех пор, как он вошел в кабинет.

- Признаюсь, я смотрел бы и слушал без вашего сотрудничества.

Раунд закончился, но Томас так и не понял, кто его выиграл. Он не привык к неясности в таких вопросах, и это его беспокоило. Макдональд был превосходным противником, тем более превосходным, что искренне считал себя не противником, а спутником в путешествии к истине, и Томас знал," что не должен открываться ни на мгновение. Он не сомневался, что сможет уничтожить Макдональда и Программу, однако игра была куда сложнее: следовало разыграть партию так, чтобы обвал не коснулся "Эры" и Томаса. Не то чтобы Томаса заботили "Эра" или он сам, просто он не мог проиграть.

* Фрэнсис Бэкон. "О правде".

Томас попросил у Макдональда разрешения сфотографировать его за столом и просмотреть бумаги, покрывавшие стол. Макдональд только пожал плечами.

На столе лежали бумаги и книги. Книги: "Разумная жизнь во вселенной" и "Голоса тридцатых годов", а бумаги трех видов. Во-первых, всевозможная почта из многих стран мира: немного от ученых, немного от фанатов проблемы, просьбы об информации и бездарные творения сумасшедших; во-вторых, внутренние документы Программы, технические и административные; в-третьих, официальные рапорты и графики, представляющие текущую деятельность Программы. Эти лежали в самом низу ровной стопки - этакий приз за просмотр.

Когда Томас закончил свой осмотр, Макдональд повел его по зданию. Оно было функциональным и вместе с тем спартанским: покрашенные бетонные стены, полы, выложенные керамической плиткой, окна в потолке. Лаборатории напоминали школьные классы - каждая с доской, исписанной уравнениями или схемами соединений, - отличающиеся только набором книг, занавеской на окне или ковром на полу, а также коллекциями личных вещей, вроде часов, приемников, магнитофонов, телевизоров, трубок, фотографий, картин...

Макдональд представил Томасу персонал. Информатик Ольсен, выглядевший молодо, несмотря на седеющие волосы; Зонненборн, страстный математик и историк межзвездной связи, разговорчивый, любознательный и сообразительный; Сандерс, флегматичный философ с трубкой в зубах, худощавый рыжеватый блондин, автор идей и замыслов; Адамс, румяный и круглолицый, озабоченный инженерэлектронщик, в высказываниях которого проскальзывают затаенные сомнения...

Проводником по техническим вопросам Программы Томас выбрал Адамса. Выбор был естественным, и Макдональд не мог бы возразить, даже если бы захотел. Улыбнувшись, он произнес: