Ник Перумов - Армагеддон

Однако Влада интересовало не то, кто из них уцелеет, так как это для него было в большей или меньшей степени определено. Что произойдёт после того, как два боевых пса разорвут друг друга в клочья? Ответ на этот вопрос Влад представлял однозначно: ни о каком прекращении войны не будет и речи, в ход пойдут колоссальные разрушительные машины, русская и американская, и сделано это будет незамедлительно, едва вести о результате поединка достигнут соответствующих служб.

Война положит конец существованию двух культур. Безусловно, многие в этом заинтересованы. Долго копившаяся враждебность между народами наконец получит выход и непременно опустошит старушку Землю и все близлежащие колонии.

Кто знает, какие силы высвободятся в результате этих беспощадных действий?

Не затронет ли это саму структуру Вселенной? Не случится ли так, что в ней останутся лишь выжженные планеты и холодные мёртвые звёзды? Не захлестнёт ли её пламя бескрайнего разрушения, неизбежного вследствие применения такого количества магическою оружия?

Ради того чтобы это предотвратить, он бы с радостью пожертвовал жизнью. Пусть победа достанется Дэвиду, если это может хоть что-то изменить. Хотя что, собственно говоря, это изменит? Американцам достанется очередной успех. Он укрепит их боевой дух, противостояние же двух огромных систем никуда не денется и неизбежно будет искать своего разрешения.

Жертва, которую он принесёт ради благородной цели, не остановит колёса надвигающегося конфликта.

Осознание положения, в котором очутился мир, пришло к Владу неожиданно и так явственно, что сердце у него лихорадочно заколотилось. Он во что бы то ни стало должен остановить эту машину!

Остановить любой ценой, пусть даже придётся пойти на предательство и потерять доброе имя.

Но что, если… Что, если… Никакого поединка вообще не будет?

Эта мысль просочилась сквозь множество слоев ненависти и беззаветной преданности делу.

Но Влад тотчас отверг её как признак слабости. И весь его опыт, и всё прошлое восстали против неё. За славу матушки-России он с радостью мог жизнь отдать. Дэвид, разумеется, поступил бы так же во имя тётушки-Америки. Только их смерть ничего не решит и не уничтожит угрожающий Галактике дамоклов меч.

Любые жертвы в этом деле совершенно бессмысленны. Нависший над Землей и её галактическими владениями нож гильотины не дрогнет и в свое время непременно опустится.

Умереть - это не выход, майор Влад Прожогин. Ты должен найти другой путь. Это твой долг!

И Влад принял решение, от которого зависела его судьба.

До боли сжав кулаки, он сдавил ими с двух сторон виски. Он звал Дэвида.

Пробиваясь через защитные заграждения - выстроенные в сознании зубчатые стены и рвы, - его мысленный посыл бешено нёсся во всех направлениях. Отчаянно искал того, кому он предназначался.

Влад прекрасно знал, что, какое бы укрытие ни избрал его враг, оно будет замаскировано всевозможными боевыми заклинаниями, из арсенала корпуса «Одиссеи».

На мысленный стук в дверь скорее всего Влад получит скорый и самый что ни на есть неистовый ответ.

Но упускать эту возможность нельзя. Если начнется бой, они попросту разорвут друг друга в клочья, без сожаления и угрызений совести.

- Келлс, я знаю, ты меня слышишь1 - упорствовал Влад, телепатически взывая к Дэвиду. - Перемирие! Минутная передышка!

- Трус, - последовал хладнокровный ответ.

Он пришёл так мгновенно, что Влад не сумел определить, где скрывается его «альтер эго».

Крепкий орешек, отметил про себя Влад, хотя сам отлично его понимал. Несмотря на миссию защитника мира, Влад тоже находился в состоянии боевой готовности и кровь у него кипела в ожидании схватки

Долгие годы он позволял искусно манипулировать своей ненавистью. Гордость, желание, ордена славы на парадной офицерской форме, которыми была увешана вся его грудь, ордена, походившие на броню, не пробиваемую доводами рассудка, - все теперь обернулось против него. Против одного майора Влада Прожогина, прославленного тысячелетнего героя Церкви Меча.

Если же учесть, сколько всего подразумевалось под этими понятиями, то собралась бы целая армия, против которой Влад выступал один.

Он не винил своего врага, что тот не откликнулся на его призыв. У Дэвида наверняка было множество своих, не менее веских доводов. Скорей всего Келлс поглощён собственными заботами: готовит заклинания нападения. Вряд ли в этот момент хоть что-то может заботить Дэвида Келлса больше, чем добротное боевое заклинание.